XVI. Omnia orta cadunt *
Салазар Слизерин здесь, у нас в доме!
В момент, когда Хельга произнесла его имя, Ровена почувствовала, как пол уезжает из-под ног. А затем эти ноги уже куда-то несли ее.
Не слушая Хельгу, которая бежала следом по коридору, Ровена кинулась в трапезную. Но как только оказалась у двери – засомневалась. Кровь стучала в ушах, колени подгибались. Она положила руку на ручку двери, но так и не открыла ее.
– Они сидят там уже больше часа, – шепнула Хельга, которая остановилась рядом. Она тоже прислушивалась, что происходит за дверью.
– Что мне делать? Как мне вести себя? – обернулась к ней Ровена в смятении.
Волшебница вдруг поняла, что не может разговаривать с Салазаром при сэре Годрике свободно как раньше, будто они давно знакомы. Ей нужно было придумать, как не выдать себя.
Ровена осторожно приоткрыла дверь на еле заметную щель, пропуская в темный коридор полоску света.
Голоса стали слышнее. Увлеченный и пылкий говор Годрика Гриффиндора. И вкрадчивая, медлительная речь Салазара Слизерина. Ровена еще помнила, как нежно этот голос говорил с ней под луной, как тихо звал ее по имени… Теперь Ровена знала, что когда Салазар говорил так вкрадчиво, то где-то скрывался подвох.
В комнате пахло ужином, тени от свечей танцевали на стенах, двое мужчин сидели друг напротив друга за длинным столом. Лицо Гриффиндора раскраснелось от вина и интересной беседы. А лицо Салазара изменилось, отметила про себя Ровена. Кожа стала загорелой, словно он долгие дни проводил под солнцем, черты стали резкими. Всей позой он излучал неведомую ей ранее силу. По жестам и мимике было видно, что теперь это могущественный маг, способный вершить судьбы других.
– Можешь положиться на меня, Годрик, мы же теперь союзники, – голос Салазара растекался патокой по битому стеклу. – Но помни, что и я надеюсь на твою помощь.
– Договорились, Салазар! За наш союз! – Годрик поднял свой кубок в честь гостя. – А теперь расскажи подробнее, чего ты хочешь от меня?
Салазар выдержал паузу.
– Боюсь, вызвать твое недовольство, но все-таки рискну, – протянул он. – Я зайду издалека. Ты, конечно, знаешь, что маглы притесняют волшебников Англии?
Гриффиндор хмыкнул:
– Чем тебе не угодили маглы?
Салазар усмехнулся, это было очевидно, что Гриффиндор сразу вступится за маглов. Лорд Слизерин покрутил кубок в руках и медленно произнес, не отрывая взгляда от бокала:
– Годрик, подумай сам. Кто самый яростный противник магии? Разве не христианская церковь? Она является главной опорой нормандской власти. Ну а кто, скажи мне, по-твоему, стоит во главе церкви?
Слизерин эффектно поднял взгляд:
– Маглы.
Годрик пораженно замер.
– Как думаешь, как быстро церковь начнет избавляться от волшебников, здесь в Кенте, да и по всему Альбиону? Будут ли церковники жечь нас на кострах? Объявлять еретиками? Думаешь, нормандцы оставят в покое магов Англии? Ведь маги для них – это угроза. Лучший способ спастись для нас – это объединиться, вот чего я хочу! Объединить волшебников, чтобы защититься от маглов, церкви и нормандцев.
– Мы уже готовим восстание, о котором я говорил тебе, – произнес Гриффиндор, по нему было видно, что он хотел бы поверить гостю, но не спешил с выводами. – В Англии не больно много волшебников, они слабы в боевой магии. Ты хочешь создать из них еще одну армию? Мы сыты войной по горло!
– Разумеется, первое, что могло прийти в голову англосаксам, это устроить бунт, – усмехнулся Слизерин саркастично. – Самый очевидный способ отстоять свободу, но самый ли простой? Не ты ли говорил мне, Годрик, сколько сил и времени требует подготовка войска? Есть варианты проще, но действеннее. Когда я сказал, что магам нужно объединиться, я не имел в виду, что они должны встать под знамена Англии и взять в руки оружие.
Гриффиндор погладил бороду в задумчивости:
– Так как ты собираешься объединить их, Салазар?
– Думай масштабней, Годрик! Мы сплотим всех волшебников общей идеей. Той, ради которой они будут отстаивать свою свободу с радостью, а не от безысходности. Идеей, что будет наполнять их силами в течении многих лет. Эту идею маги Англии будут передавать через поколения и гордиться ей. А остальные королевства станут завидовать Англии и тому, какие сплоченные сильные маги живут на Альбионе. Думать на века вперед гораздо практичнее, чем жить от восстания до восстания в течении года, как это делаете вы, англосаксы.
Годрик смотрел на Салазара во все глаза, в его мыслях будто происходила маленькая революция. Ровена видела, как все в нем проникается доверием к Салазару. Как переосмысливаются его собственные взгляды. И делаются выводы. Именно те, которые нужны лорду Слизерину.
Салазар уверенно поднял подбородок:
– Я могу преподать магам Англии священную магию, которой обучался в своем путешествии. Мы вместе обучим их, Годрик!
Гриффиндор вскинул брови в удивлении. Глаза Слизерина глаза хитро сверкнули.
– Только представь, мы встанем во главе Школы Магии. Я не об этих церковных школах, что есть сейчас, – убедительно продолжал Салазар. – Мы вместе создадим нечто новое. Со временем наша школа станет магическим центром в мире. К нам будут прислушиваться короли, они захотят с нами союзничать! А мы будем отбирать детей из лучших семей. Когда они выйдут из стен нашей школы, равных им по знаниям и умениям не будет. Они смогут стать защитой от маглов, новым поколением волшебников, армией, понимаешь?
Гриффиндор был изумлен.
– Ты собираешься использовать детей в своих целях? Да ни один волшебник не согласиться отдать нам своего ребенка!
Теперь Салазар удовлетворенно улыбался:
– А кто им скажет о моих целях?
Годрик покачал головой.
– Это слишком хорошо звучит, Салазар. Мне надо подумать, дай мне время. Признаюсь, мысль о школе приходила мне в голову, да и моя воспитанница Ровена уже начала обучать местных крестьян. Думаю, идея о школе ей понравится, но…
Гриффиндор умолк, о чем-то размышляя, и Салазар продолжил его мысль:
– Но разговоры о школе сейчас волнуют тебя гораздо меньше предстоящего восстания, так? Я понимаю, Годрик!
– Ты прав, – согласно кивнул Гриффиндор. – Сначала решим мой вопрос. А к разговорам о школе вернемся, когда наше будущее будет ясным. Я, возможно, окажу тебе поддержку.
На этих словах Ровена обернулась к Хельге. Во взгляде крестьянки читалось такое же непонимание, как и у нее самой. Мысли Ровены заметались: неужели Слизерин знает о восстании, он согласен помочь в бунте против нормандцев?! Но разве Салазар не из вражеского лагеря? Хельга хотела, было, что-то произнести, но Ровена приложила палец к губам и снова припала к двери.
К ее сожалению, разговор уже сменил направление. Напряжение спало, мужчины заговорили об отвлеченных вещах.
– Кстати, Годрик, ты упомянул свою воспитанницу.
Салазар как бы невзначай окинул скучающим взглядом комнату.
– Леди Ровена, так кажется ее зовут?
На мгновение Ровена, стоящая за дверью, перестала дышать. Сердце ее сделало отчаянное сальто. Словно услышав ее мысли, Слизерин елейно улыбнулся Годрику:
– Пожалуй, я бы хотел познакомиться с ней, клянусь, это знакомство запомнилось бы мне гораздо больше наших с тобой скучных разговоров.
Взгляд Салазара пробежал по слегка приоткрытой двери и вернулся к собеседнику. Но Ровене показалось, будто он знает о ее присутствии. Знает, что она стоит здесь и не решается войти, как последний трус!
Его глаза смеялись, а Ровена боролась с собой: распахнуть дверь и столкнуться с Салазаром лицом к лицу или убежать без оглядки и не доставить ему удовольствия насмехаться над ней. Оба варианта были для нее хуже смерти.
– Говорят, Ровена Рейвенкло – самая смышленая ведьма Кента, – непринужденно продолжал Слизерин. – Я наслышан о ее способностях, но так ли талантлива ваша воспитанница?
Наслышан о способностях?! Как искусно он врал! Не он ли изучал с ней фолианты и сам обучал ее тайной запретной магии? Ровена зажмурилась. Воспоминания ворвались к ней, принося обрывки другой жизни, которую она пыталась похоронить долгих три года. Все внутри завязалось в один болезненный узел, который встал комом в горле и пытался вырваться наружу.
Словно во сне, она подскочила с пола, на котором сидела рядом с Хельгой. Крестьянка, испугавшись, тут же схватила ее за руку, но Ровена, не заботясь о том, услышат ли ее в трапезной, с остервенением вырвалась и, издав сдавленный звук, помчалась без оглядки по коридору.
* * *
Она бежала не оборачиваясь, больно задела плечом косяк по пути, кое-как открыла дверь и, залетев в комнату, облокотилась на нее с другой стороны. Несколько секунд она просто стояла вот так, за спасительными стенами, слушая собственное сбившееся дыхание. А затем начала остервенело сдирать с себя одежду – ей было нестерпимо жарко. Мужское платье, которое она носила в последнее время постоянно, полетело в дальний угол комнаты, а сама Ровена, обессилев, медленно сползла по стене, да так и осталась сидеть, обхватив голову руками и упершись ими о колени. В ушах звенело, а сердце глухо и болезненно стучало где-то в груди.
Этого не могло быть! Разум отрицал происходящее. Она бы никогда не поверила, что у Салазара Слизерина хватит наглости заявиться в ее дом, сидеть за столом с каменным лицом, потягивать вино и вести разговоры с сэром Годриком.
Ровена усмехнулась, нарушая тишину. Потом еще раз, а затем рассмеялась во весь голос. Ее безрадостный смех отдавался гулким эхом от каменных стен. Ирония судьбы! Сколько раз она представляла себе их встречу. Во всех этих грезах Слизерин приходил, нет, даже приползал к ней и умолял о прощении за то, что обманул ее и исчез.
Сколько времени она потеряла в надежде, что Салазар даст знать о себе. Целый месяц она приходила к этому проклятому ручью и ждала, ждала… Пока не поняла, что он не объявится. Тогда Ровена решила забыть о нем: чтобы отвлечься она закрывалась в библиотеке или каталась верхом с утра до ночи. Но воспоминания настигали ее везде! Каждый уголок леса, каждая страница книги о магии – она повсюду видела одно и то же лицо.
Наконец, она решилась отправиться домой к Салазару, наплевав на опасность вновь столкнуться с Сцезаро Слизерином. К ее изумлению, дом спокойно пропустил ее. Он был подозрительно пуст. Ровена звала Салазара, но никто не отозвался.
Она шепнула палочке Указуй, но та не тронулась с места. Салазара не было. Он просто исчез. Только стены отзывались, как ей казалось, переливчатым смехом.
Все вокруг напоминало ей о нем. Она осторожно взяла один из фолиантов в его библиотеке, и чуть помедлив, словно взвешивая его на руке, просто… запустила им в стену! Это принесло облегчение. Второй том полетел в разноцветный витраж, с пронзительным звоном опавший каскадом стеклянных брызг. Потом еще один.
Ровена настолько поддалась отчаянию, что не заметила, как разнесла в клочья все в доме, не обращая внимания на угрожающие звуки, похожие на рычание – так реагировала защита, наложенная на поместье, не позволившая уничтожить его до самого основания.
Сломанная мебель, растрепанные книги, разбитые окна… Уходя, Ровена шепнула «Инсендио Максима» палочке, совсем не понимая, что творит, и издали наслаждалась языками пламени, лижущими окна и стены… Она не могла оторваться, наблюдая за этим торжественным действом. И где-то в глубине души ей показалось, что она сама – та, прежняя Ровена, – просто сгорела в пожаре своих собственных чувств, бывших грез и разочарований.
Ровена и подумать не могла, что все, что она с таким трудом уничтожала в себе, будет так легко воскресить. Но когда увидела Салазара, то потерпела полный крах, наблюдая, как все ее барьеры рушатся.
Она все еще что-то чувствовала к Слизерину, все еще помнила, как они стояли под луной, и как он сжимал ее в своих сильных объятиях, где было так легко и безопасно… Помнила ощущение его губ и горячего дыхания рядом с ее губами…
Возможно, только ей одной довелось увидеть Салазара Слизерина таким – нежным и мягким, а возможно, он таким никогда и не был – просто разыграл перед ней очередной спектакль. В любом случае, никогда в жизни ей нельзя было допустить, чтобы между ними произошло нечто подобное.
Первая мысль ее была упасть на кровать и разрыдаться, подступающие слезы уже около получаса жгли глаза. Но Ровена мотнула головой. Не дождется! Она не станет предаваться безутешным переживаниям. Что было, то прошло. Намного лучше вернуться в трапезную и предстать перед Салазаром. Пусть удивится ее самообладанию, пусть познакомится с новой Ровеной, в жизни которой больше никогда не найдется для него места.
Набрав в грудь побольше воздуха, Ровена заставила себя подняться и одеться в платье глубокого синего цвета. Она знала, что всякий раз, когда она надевала это платье, ее голубые глаза сияли, как два огромных топаза. Затем она тщательно причесалась и замысловато уложила локоны в косу вокруг головы.
Взглянула в зеркало, улыбнувшись – результат ей понравился. Пусть у него перехватит дыхание от ее красоты. Пусть он пожалеет обо всем, что могло случиться с ними, но, видимо, так и не случится никогда. Она поправила выбившуюся прядку за ухо, одернула платье и, решительно подняв подбородок, шагнула за дверь.
* * *
В трапезной никого не оказалось. Оплавленные свечи почти догорели до основания и лишь мерцали едва различимым светом, а на столе остались полупустые кубки с вином и грязные тарелки. Ровена в недоумении рассматривала эту картину. За дверью в коридоре что-то стукнуло, и девушка резко крутнулась на звук, взметая вихрем тяжелый подол платья.
Ровена решительными шагами вышла в коридор.
– Ровена, дитя мое! – сэр Годрик шел ей навстречу, распахивая объятия. – Рад тебя видеть!
Он рассмеялся, стиснув воспитанницу и обдавая запахом горького хмеля. Затем отстранился и окинул Ровену взглядом:
– Дай посмотрю на тебя. Ты похорошела! Но когда ты успела вернуться? Жаль, ты приехала поздно. У нас был новый гость – наш сосед, он просто мечтал встретиться с тобой. Но только что уехал…
Уехал! От досады она сжала руки в кулаки, и ногти оставили на ладонях красные полумесяцы.
Он знал, что она стояла за дверью, но снова сбежал!
– Правда, жаль, сэр Годрик, что я не застала его.
Ровена выдавила улыбку, еле сдерживала злые слезы.
– Не беда, уверен, что ты еще встретишься с Салазаром Слизерином, – произнес Годрик, не замечая состояния воспитанницы. – Теперь мы будем часто видеться.
Ровена испуганно вскинула взгляд:
– Часто видеться? – эхом повторила она.
Годрик приобнял Ровену за плечи и повел в библиотеку.
– Пойдем, дорогая, нам нужно обсудить нечто важное. Сейчас ты все узнаешь.
Гриффиндор открыл перед Ровеной дверь, пропуская ее в полутемную комнату. Хельга уже сидела за столом в библиотеке, куда ее, видимо, пригласил Гриффиндор на общий разговор.
Когда Ровена заняла соседний стул рядом с Хельгой, наставник откашлялся и торжественно объявил:
– Итак, я нашел новых союзников! Теперь у нас есть сторонник в нормандских кругах. Сегодня он был в нашем доме и готов помочь в восстании, его имя…
– Лорд Слизерин, – мрачно закончила за наставника Ровена. Она прикрыла глаза и замотала головой в отчаянье: – Я ни за что не стану сотрудничать с Салазаром Слизерином!
Гриффиндор удивленно поднял густые рыжие брови.
– Но ведь ты даже не знакома с ним? – заметил он.
Щеки Ровены раскраснелись. Она беспомощно взглянула на Хельгу в поисках поддержки. Но та слабо мотнула головой, напоминая, чтобы Ровена попридержала фестралов.
– Я слышала о Салазаре Слизерине достаточно, – нашлась Ровена, – в таверне Эдвиды о нем говорили ужасные вещи, полагаться на него нельзя!
– Милая моя, – глаза Годрика светились отеческой добротой. – Ты же умная девушка, и лучше меня знаешь, что не стоит верить слухам. Про Годрика Гриффиндора тоже много чего болтают…
Ровена хватала ртом воздух, пытаясь найти веский аргумент. Теперь Салазар Слизерин входил в круг лиц, которым Гриффиндор доверял, и значит, Годрик будет защищать сицилийца до последнего, а что еще хуже – они постоянно будут видеться с ним и работать бок о бок!
– Я тоже сомневался, как и ты, Ровена, когда Салазар впервые познакомился со мной, – размеренно начал Годрик, он принялся расхаживать по комнате. – Но после нашего разговора с ним я увидел возможность, которая спасет нас. Лорд Слизерин служит нормандскому двору, но он не разделяет идеи нормандских подданных. Он много путешествовал в последние годы, взгляды его изменились. Вернувшись на родину, Салазар увидел нормандский двор в другом свете. Однако, его положение в знатных кругах все еще сохраняется, у него есть связи и он готов помочь нам!
На этих словах Ровена едва не фыркнула:
«Салазар перестал разделять взгляды нормандских захватчиков?! Или он просто вошел в доверие к Годрику и сказал то, что тому хотелось услышать?»
Все это напоминало лишь красивую легенду, и такая ложь вызывала у Ровены приступы бешенства.
Но Годрик продолжал мерить комнату шагами, он был захвачен перспективами:
– Салазар пытался отговорить меня от восстания. Он рассказал мне о численности нормандских отрядов, которые превосходят наши в тысячу раз! У нас очень мало шансов победить, враг справится с нами в два счета! Тогда Салазар предложил выход: провести переговоры с нормандцами без военных действий. Мы сможем добиться выгод для себя, снизить налоги, убрать притеснения… А лорд Слизерин поможет заключить сделку. Если получится, то не придется ввязываться в проигрышную войну и проливать кровь англосаксов!
Гриффиндор вдохновенно смотрел на девушек, идея казалась ему блестящей, но Ровена скрестила руки на груди в знак протеста:
– Сэр, как вы могли открыть врагу наши планы? А если он сегодня же отправит сову нормандскому двору, и уже наутро здесь будут сотни солдат?
– Я взял с него непреложный обет, – просто произнес Годрик. – И потом, он уже знал о наших планах. Салазар сразу признался, что ему все известно, но заверил, что никто, кроме него, не догадывается о готовящихся событиях. Он предложил мирное решение. Взамен на его помощь я также согласился оказать ему поддержку.
«Школа Магии!» – вспомнила Ровена, которую предлагал Слизерин сэру Годрику.
Гриффиндор выдержал паузу и продолжил:
– Салазар поможет мне устроить встречу с одним нормандским бароном для переговоров. Мы убедим его сбросить налоги, быть терпимее к местным жителям. Объясним, что если не дать поблажек, люди начнут оказывать сопротивление, и снова прольется кровь. Уверен, что захватчики не хотят бунтов. Я донесу до них, что саксы живые люди со своими традициями, которые стоит уважать…
– Это же нормандцы! Что с того, если барон пообещает снизить налоги? – резко перебила Ровена. – Сегодня он даст слово, а завтра забудет о нем.
– Я приготовил некий документ, мирное соглашение, скрепленное чарами. Нормандцы подпишут этот договор, чтобы пойти на уступки. А мы пообещаем не устраивать бунтов и выполнять те условия, которые они нам предъявят.
Девушки молчали: Ровена с угрюмым лицом, а Хельга, словно что-то взвешивая.
– Сэр Годрик, я думаю, вариант без капли крови, нашей или нормандской – лучшее решение, – заключила крестьянка.
– Спасибо за поддержку, Хельга, – Годрик пожал ее маленькую ладошку.
А Ровена так и не промолвила ни звука. Она понимала, что Годрик прав, она согласилась с Хельгой, что лучше не затевать войны, если дело можно решить переговорами.
Но ей ужасно не нравилось, что этот план предложил Салазар Слизерин. Вряд ли его намерения были добрыми. Этот человек никогда ничего не делал без личной выгоды.
Годрик громко хлопнул в ладоши, и Ровена вздрогнула, отрываясь от размышлений.
– Что же, леди, тогда нам нужно собираться на бал.
– На бал?! – удивились одновременно Ровена и Хельга.
Годрик рассмеялся, довольный произведенным эффектом:
– Салазар пообещал устроить встречу с бароном на ежегодном Осеннем балу. Он состоится в Кентерберийском замке. Там будет знать Нормандии, Англии и Франции.
– Очень интригующе, посмотреть на жизнь нормандцев изнутри, – скептически изогнула бровь Ровена. – Не эти ли прекрасные рыцари и милые дамы, с которыми мы будем развлекаться, жгли наши дома и убивали жителей?
Она повернулась к Гриффиндору, не в силах больше сдерживаться:
– От вас ли я слышу это, сэр? У нас готова армия! Каждый день я вкладывала в нее силы и время. Неужели все это впустую?
Ровена резко поднялась и тоже стала мерить шагами библиотеку.
– Сегодня на Совете мы решили, откуда начнем наступление. Наши люди ждали вас полгода, они готовы вытащить мечи из ножен и освободить свою землю! Думаете они пойдут на мирные соглашения? Будут выпрашивать жалкие подачки? Тем более, при помощи Салазара Слизерина! Как об этом чужестранце отзовутся английские волшебники? Я не узнаю вас! Вы предлагаете мне развлекаться на балу, сэр Годрик Гриффиндор, когда с самого детства учили стоять за себя с помощью боя?!
– Хватит! – голос Гриффиндора прогромыхал в библиотеке подобно грому, отражаясь от стен, и Хельга даже инстинктивно пригнула голову.
Слова застряли у Ровены в горле.
Годрик медленно поднялся и возвысился над воспитанницей.
– Как смеешь ты, Ровена, упрекать меня в том, что я не хочу доставать свой меч?! Кому, по-твоему, принадлежала идея с восстанием? Ты считаешь, меня не заботит родная земля? Но меня заботят и люди на ней! Как ты думаешь, сколько из тех юнцов, которых ты тренировала, вернутся назад? Салазар ясно дал понять – наша затея с восстанием провальна, мы обречены, если вступим в этот бой! Тогда нам никогда в жизни не видать никаких поблажек и, тем более, мирных соглашений, по которым наша жизнь может быть не такой уж плохой.
– Но… – безжизненно попыталась возразить Ровена, однако, Гриффиндор заставил ее замолчать властным жестом.
– Я не хочу ничего слышать. Я думал, мы сможем обсудить это, но теперь я вижу, что по неизвестным мне причинам, если конечно, этой причиной не является имя Салазара Слизерина, ты утратила способность рассуждать.
Какое-то время в библиотеке висела тяжелая тишина. Хельга сидела, потупив голову, и стараясь быть незаметной. Ровена и Годрик смотрели друг другу в глаза, пока Ровена не сдалась и первой не опустила взгляд.
Губы ее дрожали, руки были стиснуты, а из глаз все-таки брызнули слезы и медленно покатились по горящим щекам. Никогда, никогда сэр Годрик не разговаривал с ней так грубо. Она только задавалась вопросом, что же ее расстроило больше: то, что Гриффиндор пренебрегал ее мнением или то, что Слизерин все-таки сумел втиснуться в его доверие?
– Бал через три дня, – вдруг спокойно произнес Гриффиндор. – И я уже заказал материал вам с Хельгой на платья, когда был проездом в Лондоне. Хочешь ты или нет, но ты должна присутствовать там, Ровена. И я все-таки надеюсь на твою поддержку.
Он постарался произнести это, как можно мягче, и даже прикоснулся к ладони Ровены, но та отдернула руку. Молча, не поднимая глаз, развернулась и вышла из библиотеки.
____________