XXIV. Omen bonum*
Салазар въезжал в густые заросли Запретного леса. Темные ветви над его головой сплетались так плотно, что в просветы еле попадало солнце. Ему приходилось произносить заклинание, чтобы частый кустарник, из-за которого не было и намека на тропинки, расступался впереди коридором.
В таком темном и мрачном лесу на ум приходили жуткие легенды об оборотнях и прочей нечисти. Но лорд Слизерин не был напуган. За всю жизнь он видел много ужасов: встречался с демонами, был на пороге смерти, узнал о загробном мире Египта. Что его могло удивить? Кроме того, он был здесь уже не в первый раз…
Два дня назад среди этих зарослей у него произошла одна неожиданная встреча, которая волновала гораздо больше местных легенд. В тот день проезжая по заросшим тропам, он стойко ощутил, что за ним наблюдают. Выждав удобный момент, Салазар взмахнул палочкой, и колючие кустарники расступились. В темноте зарослей стояла испуганная лань.
Салазар помнил, что Лес был населен животными и волшебными тварями, но теперь он отчетливо распознал мысли человека. Лань водила носом, изучая его, а глаза ее были глубокими и слишком понимающими. Она оказалась очень быстрой. Однако, и Салазар был очень метким. Один взмах палочкой, и Распознающее Заклятье настигло ее с такой силой, что сшибло с ног. Она споткнулась, полетев вперед, а когда упала, перед Салазаром уже была не лань, а девушка в белых просторных одеждах.
Волшебник удовлетворенно улыбнулся.
– Нужно было сразу с этого начинать, – произнес он по-гаэльски, еще держа незнакомку под прицелом палочки.
Девушка медленно поднялась. Ее нельзя было назвать красавицей: каштановые волосы, не очень аккуратно заплетенные в две толстые косы, обветренная и загорелая кожа, черты лица не были утонченными, скорее, грубыми. Но ее большие глаза заставляли забывать о ее внешности и говорили об огромной внутренней силе.
– Зачем ты здесь, чужак? – негромко спросила она. На лице ее не было страха перед незнакомым мужчиной.
Салазар уже видел все ответы в ее раскрытом чистом сознании.
– Ведь ты… Грейн МакЛарен? – уточнил он. – Твоему отцу принадлежал Хогвартс, так?
В ее молчании читалась враждебность: незнакомка в любой момент была готова напасть. Что это говорило в ней – детская наивность или излишняя храбрость?
– Твой отец продал мне ваш замок, – примирительно начал Салазар. – Я его друг, ты можешь доверять мне.
– Я не доверяю друзьям своего отца, – скривилась она.
Грейн изучала Салазара мрачным взглядом. На ее несуразном лице угрюмость выглядела особенно грозно.
– Ты следишь за нами вот уже неделю, – заметил Слизерин. Он сделал пару шагов ближе к ней, как бы проверяя границы. – Я чуял твое присутствие, когда мы ездили осматривать замок.
При упоминании Хогвартса Грейн заметно разволновалась. Мысли ее лихорадочно забегали. Салазар прищурился и вгляделся в нее.
– Ты защищаешь эти старые руины, Грейн. Может, расскажешь, какие сокровища хранят стены замка?
– Вы все равно ничего не найдете!
– Как ты узнала, что я что-то ищу?
Она была всего лишь ребенком. Салазар прикинул про себя, что ей, должно быть, не больше шестнадцати лет. Он сделал еще шаг вперед, и Грейн подобралась, готовая в любую минуту сорваться с места. Салазар осторожно занес палочку для заклинания – нельзя, чтобы она ушла!
Но как только он это сделал, свет в и без того темном лесу померк на краткий миг. Из зарослей появился высокий всадник, пробивающиеся сквозь ветки лучи обрамляли его широкую спину. Разглядев его, Салазар не поверил своим глазам. Кентавр!
– Тронешь ее, и пожалеешь! – голос его был гулким.
Грейн заметно расслабилась при его появлении.
Слизерин, хоть и не видел кентавров вблизи до этого момента, прекрасно знал, что они редко служат кому-то из людей, и не вмешиваются в людские конфликты.
Судя по всему, этот кентавр защищал Грейн МакЛарен.
– Ты служишь клану? – высказал вслух свои мысли Салазар. – Если это так, то теперь и этот лес, и эти земли принадлежат мне.
– Кентавры никогда не прислуживают людям! – воззрился на него кентавр.
Выглядел он внушительно. Ноздри раздулись, а глаза сверкнули недобрым огнем, Салазар выдержал его взгляд.
– Мы всегда служим самой магии, – приблизился кентавр к Слизерину. – Но когда-то давно мои сородичи помогали клану МакЛарен. Тогда, сотни лет назад, Лес был наполнен магией. Почему, по-твоему, он называется Запретным? Он был заповедным местом, слишком чистым для простых людей с их мелкими мыслями. Друиды возрождали в этом священном месте магию жизни. Здесь был их храм, на месте которого сейчас стоит замок. В роду МакЛарен были многие, кто служил ему… – кентавр вздохнул и с горечью добавил: – Увы, войны лишили людей здравомыслия. Они уничтожили все, во что верили раньше. Друиды ушли, и их святилище было забыто.
– Я, разумеется, люблю грустные истории, – осторожно заметил Слизерин, – только не понимаю, почему ты рассказываешь это мне?
– Это касается тебя больше, чем ты можешь представить, Салазар Слизерин.
Салазар прищурился.
– Я, кажется, не называл своего имени.
– Я знаю, кто ты. Меня зовут Антарес. Наша встреча давно была предсказана. Несколько лет назад над этим местом в созвездии Змееносца зажглась новая звезда, которая возвестила меня о переменах. В тот день я встретил Грейн – это был первый знак. И вот, теперь я вижу тебя здесь, и точно знаю, что ты сможешь помочь этому месту, как и было завещано.
Кентавр посмотрел сквозь ветви, на едва виднеющееся небо.
– Я наблюдал за тобой, Слизерин. Ты здесь уже месяц. Как долго ты собираешься искать?
Салазар сделал удивленный вид.
– Искать – что именно? О чем ты?
– Ты сам знаешь что. Знак солнцеворота. То место, где посеять зерно.
Слизерин вздрогнул.
– Откуда ты узнал?
Волшебник силой воли сохранил непроницаемое выражение лица – владеть собой, вот чему научил его Восток. Хотя все его существо забилось невольной птицей, которая вдруг почуяла свободу. Как сейчас он явственно слышал голос Бахид-ан-Дина:
«С помощью Талисмана Бессмертия фараон Хуфу сеял свои зерна. Храмы, школы и пирамиды строили сами себя, когда Хуфу будил в них магию жизни…»
Салазар искал подходящий замок для школы по знакам, о которых прочитал в мистериях Осириса. МакЛарен клялся, что раньше на землях его замка было древнее капище, заброшенный храм, который принадлежал друидам. Пусть он думал, что это только легенда, но Салазар знал, что здесь раньше билась жизнь и оставалось только разбудить ее.
Вот только когда лорд Слизерин торговался за замок, вовсе не думал, каким способом он применит к нему Талисман Бессмертия. Уже месяц Салазар объезжал окрестности по горным серпантинам, пытаясь разглядеть сверху намеки на солнцеворот. Но пока он видел лишь заброшенные руины, что невероятно злило его.
Кентавр посмотрел на медальон, висящий на шее Салазара, тот еле удержался, чтобы не зажать украшение в кулаке, дабы защитить свое сокровище.
– Ты шел правильной дорогой, Салазар, – кивнул Антарес. – Одно из мест силы здесь, в Хогвартсе. Грейн знает его, и отведет тебя к сердцу замка завтра после восхода солнца…
Салазар пытался узнать больше из мыслей кентавра, но прочесть их было невозможно. А мысли Грейн бегали так лихорадочно, что, попробовав зацепиться за одну из них, он получил лишь головную боль.
– Вряд ли он сможет попасть к сердцу Хогвартса, – Грейн окинула Салазара взглядом с головы до ног. – В подземельях замка слишком узкий проход.
Кентавр добродушно посмотрел на девушку:
– О, не сомневайся в нем, Грейн. Вы оба друг друга недооцениваете, но оба владеете одним и тем же даром. Пророчество не может лгать.
– Антарес, ты уверен, что именно о нем написано в пророчестве? – Грейн скрестила руки на груди, она бросала на Салазара неприязненные взгляды.
Кентавр перевел темные, как бездонная ночь, глаза на Салазара, и тому стало не по себе.
– Будь вежливее с нашим гостем, Грейн. То, чем он владеет, бесценно. Ведь это сам Талисман Бессмертия.
* * *
Когда Грейн была маленькая, отец часто рассказывал ей про волшебный замок, которым владела их семья. Хогвартс. Так он назывался. И этот замок ужасно огорчал отца. Старый, полуразрушенный. Почти руины – и за него ему еще приходилось выплачивать налог.
Когда дедушка умер, отец сразу избавился от этих владений. Он продал замок нормандскому господину, а ей казалось, что в этот момент, он продал душу дьяволу, ведь Грейн искренне любила Хогвартс. Когда его не стало в их владении, ей почудилось, что она потеряла часть себя.
Все детство она убегала из дома, чтобы полюбоваться развалинами замка. Она облюбовала укромное местечко в горах, откуда открывался вид на разрушенные башни, и проводила там дни, чутко охраняя свое сокровище – Хогвартс, который еще сохранял тайну и величие былых времен. Но убегая сюда всеми правдами и неправдами, она только вызывала негодование отца.
Сквозь года она слышала разгневанные крики:
«Не смей ходить в этот замок, Грейн! Забудь о нем!»
Он кричал на нее и размахивал руками. А она лишь рассматривала морщины на его сухом лице и думала, что за последнее время он сильно постарел. А еще о том, что раньше, когда они жили в Эдинбурге, отец никогда не повышал на нее голоса.
Уже тогда в детстве Грейн понимала: отец сердится не из-за проклятого замка, а из-за ее брата – Мартина. Мальчику было уже одиннадцать, а способности к волшебству так и не проявились. Кажется, это называлось «сквиб». Когда выяснилось, что в древнем волшебном роде МакЛаренов появился сквиб, отец отправил детей подальше от Эдинбурга, чтобы не вызывать сплетен и немилости короля.
При дворе он сказал, что его сын болен, и ему нужен горный воздух, а сам собирался жениться во второй раз. Он хотел родить сильного наследника, на роль которого не подходил неуверенный Мартин. Грейн тоже отказалась от жизни при королевском дворе и последовала за братом, чтобы оберегать его. Она была ярким контрастом со своими способностями на фоне Мартина. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что у нее, семилетней, уже были большие таланты к магии и дар анимага. Это ранило их обоих – и отца, и брата: мужчин клана МакЛарен обогнала женщина. И даже не женщина, а щуплая семилетняя девчонка.
Так детство Грейн с Мартином провели в лесах и горах Шотландии, здесь, на Мысе Вепря. Отец навещал их от силы раз в полгода, и Грейн совсем одичала, отвыкнув от людей. Она быстро прижилась на Севере.
Здесь властвовали суровые принципы жизни горных шотландских кланов. Это была отдельная страна. Они не подчинялись никому – ни королю, ни его рыцарям, разве что суровым природным условиям. Древняя кровь горцев текла и в ее жилах. Клан МакЛарен славился своей воинственностью и участием в мятежах и войнах. Поэтому Грейн не боялась опасности – она воспринимала войну, как данность. Она выросла в мятежах и борьбе за престол при дворе, где чуть ли не каждую неделю кто-то умирал от подброшенного в бокал яда или был убит в лесу.
Отец отправил их подальше от этого, боясь, что его сын-сквиб не сможет постоять за себя. В Грейн он был уверен – он обучил ее сам, и оружие для нее было игрушкой. Она не думала бы долго, если бы ей или Мартину угрожала опасность. Животные инстинкты говорили в ней; убивать было естественно.
Они выживали сами по себе, и не нужны были никакие указы отца. Если ей нравился их фамильный замок, где никто уже не жил тысячу лет, то она просто убегала туда.
Один день из детства Грейн помнила лучше остальных…
…Они сидели в примеченной ею ранее ложбинке в горах и созерцали полуразрушенные башни замка. Вид оттуда был великолепный.
– Думаешь, мы будем жить в этом замке? – спросила она Мартина.
– Мне бы не хотелось, – протянул Мартин, – он такой мрачный. Кроме того, там бродит призрак ведьмы.
– Что? – Грейн громко рассмеялась. – Кто тебе это сказал?!
– Наша кухарка, – искренне посмотрел на нее Мартин.
В его чистых глазах действительно читался страх.
– Ты всему веришь! Никто там не бродит!
Это было просто смешно. Мартин верил во все сказки. А на Севере их просто обожали.
– Но ты же сама слышала. Когда наступает полнолуние, ведьма выходит на охоту. Превращается в огромного кабана и утаскивает детей в этот старый замок, где она прячется. Именно поэтому там никто и не живет.
– Чепуха! – Грейн даже не слушала Мартина. Она развлекалась тем, что кидала камешки с обрыва. Утес, где они расположились, был очень высоким.
Мартин был неправ. Замок пустовал не поэтому.
Как-то раз, еще в Эдинбурге, отец рассказал ей, почему. Тогда он еще сажал ее к себе на колени и подолгу с ней разговаривал, не повышая голоса.
«–…Ты уже взрослая, Грейн, и должна знать свою историю. Историю рода МакЛарен. Знать, чем владеешь. Если Мартин не сможет вступить в свои права, то это все будет принадлежать тебе.
Против воли ее глаза загорелись – конечно, она не желала зла брату, но слово «принадлежать» звучало очень заманчиво.
– Поместье под Эдинбургом, земли на Юге, дом и деревня Хогсмид в горах на Севере, и замок на Мысе Вепря.
– Замок? Целый замок?
– Да. Хогвартс. Когда-нибудь я покажу его тебе.
– Но почему мы там не живем?
Отец помрачнел.
– Там давно никто не живет. Он достался нам сотни лет назад. Но нет ни средств, ни сил, чтобы восстановить его – он слишком огромный. Сейчас он просто символ величия нашей семьи…»
– Так что это не из-за ведьмы, – закатила глаза Грейн.
– А еще я слышал от дедушки, – настаивал Мартин, – что раньше здесь жили друиды. И на месте их капища и был построен замок. А потом друиды исчезли. Но в замке до сих пор слышны крики их жертвоприношений.
– Мартин! Ты такой глупый!
Грейн даже вскочила.
– Я была там вчера. Я облазила его сверху донизу!
– Ты обманываешь, – брат ошалело смотрел на нее.
– Нет! – глаза ее сверкнули. – Под замком есть тайные ходы, и там очень интересно.
– Но отец тебе запретил…
– Мне все равно, что он мне запрещает! Он кричит на меня из-за тебя, а не из-за замка!
Грейн сжала кулаки. Ей было обидно, что Мартин ей не верит. Они сели обратно на выступ и отвернулись друг от друга, надувшись. Грейн не пробормотала:
– Я нашла там какие-то древние знаки.
– Какие знаки?
Грейн и сама не понимала, что обнаружила. Вчера она спустилась в подземелья замка – это было любопытное место. Под замком располагался целый лабиринт с тайными ходами. Некоторые из ходов были такие узкие, что ей пришлось обернуться мышью, чтобы пройти по ним. Странно, но в этом лабиринте был свет, хотя солнечные лучи никак не могли туда проникнуть. Ровное голубое свечение мерцало по всем подземельям.
Она захотела найти источник света, и тогда коридор вывел ее в подземный зал. На идеально ровном гладком полу из камня она увидела круг, нет, скорее, спираль. Словно ее выдолбили в древнем камне. В самом центре этой спирали находилась едва заметная выемка для чего-то круглого. И вот над ней как раз и было самое сильное свечение – маленькие синие огоньки, похожие на блуждающие фонарики в лесу, плясали в воздухе…
– Как ты не побоялась? Это же просто жуткое место! – прервал ее рассказ Мартин.
Грейн отвела взгляд. Она не хотела, чтобы Мартин знал, но она все-таки испугалась. Там, под замком, на нее почему-то внезапно накатил животный ужас, и тогда Грейн побежала со всех ног. Или вернее – лап. Она все еще была маленькой мышкой.
– Это были древние письмена, – произнесла она, вспоминая знаки вокруг спирали. – Если их прочесть, может, сработает какое-нибудь заклинание. Может, оно вызовет дух ведьмы.
Грейн очень хотелось попугать брата, и Мартин с недоверием и страхом уставился на нее:
– Ты же не собираешься этого делать?
Грейн беспечно улыбнулась.
– Почему бы и нет? Стоит проверить. Пойдем со мной!
– Нет, Грейн, пожалуйста, не ходи туда.
Мартин даже поднялся на ноги. И Грейн вскочила вслед за ним. Ее глаза азартно блестели.
– Догоняй!
Они преодолели опасный спуск. Тропинка вела к поляне с опушкой, за которой виднелись очертания утеса и разрушенные ворота замка на его вершине. Грейн остановилась в паре футов от развалин, чтобы им полюбоваться. Величие Хогвартса всегда вызывало у нее трепет. Мартин догнал ее и остановился, тяжело дыша.
– Красивый, правда? – тихо произнесла она, созерцая руины.
– Грейн, – вдруг произнес Мартин, – пойдем домой, солнце скоро сядет.
– Тьфу, ну какой ты жалкий, Мартин, – обернулась к нему сестра.
– Мне кажется, там кто-то есть, – он покосился в тень опушки.
– Тебе вечно что-то мерещится. Никого там нет!
– Есть… – Мартин перешел на шепот, – присмотрись… Вон, за деревом.
Грейн уже готова была разразиться очередной тирадой, когда они услышали глубокий низкий голос.
– Твой брат прав. Солнце скоро сядет, и вам безопаснее пойти домой.
Грейн стремительно обернулась. Она всегда была наготове в случае опасности. Еще бы мгновение, и она бы превратилась в дикого зверя, чтобы защитить себя и брата.
Тень деревьев скрывала лицо высокого человека – Грейн даже не думала, что люди могут быть такими высокими. На миг она вспомнила рассказы отца про великанов. Человек сделал шаг из тени и… она увидела его целиком. Голова и плечи совершенно обычные, но туловище – лошади. Кентавр.
– Приветствую вас, дети клана МакЛарен.
Кентавр почтительно поклонился. Грейн вспомнила, что отец говорил ей: кентавров не было здесь около сотни лет.
– Да, это правда, – ответил на ее мысли незнакомец. – Мы ушли из этих мест, когда из них ушла магия. Но звезды велели мне вернуться.
Мартин вышел вперед и отодвинул Грейн за себя. Смешно. Ей не было страшно, ее не стоило защищать – наоборот, ее взгляд горел любопытством и пытливо изучал незнакомца.
– Кто вы? – спросила она.
– Антарес. Тебе знакомо мое имя?
Юная волшебница потрясла головой.
– Когда-то оно много значило для вашего рода. И не только для него. Для многих народов мира она означало грядущую новую эпоху.
Кентавр взглянул на Грейн. Глаза его были темными и глубокими, пронзающими насквозь.
– Вчера ночью я видел, как в небе в созвездии Змееносца загорелась новая звезда… Это было знамение. Поэтому я поспешил сюда, и вот встретил вас. Наша встреча – знак.
– Те знаки… в подземелье замка, – вдруг вспомнила Грейн. Ей почудилось, что кентавр знает о них. – Вы знаете, о чем они говорят?
Кентавр сделал шаг вперед и близко подошел к Грейн.
– Ты все поймешь со временем. А пока это будет наш с тобой секрет. Осталось недолго его хранить. Будущее скоро изменится. Придут новые волшебники, которые прославят это место. Ты ведь так хочешь собственный дом, Грейн? И этот замок… Хогвартс. Он будет твоим настоящим домом. Когда это произойдет, я буду рядом…
Грейн МакЛарен вспоминала этот эпизод из жизни со смешанными чувствами. С радостью от знакомства с Антаресом – мудрым кентавром, который стал ей другом. И с непонятной тоской, что Хогвартс не принадлежал ей больше, а она так и не узнала его секрет. Она знала лишь, что он скрывает невероятные ценности.
Еще несколько раз она спускалась в подземелья, в таинственный зал со светящимся кругом на полу. Подолгу сидела и смотрела на голубые огоньки. В последние годы, она с тревогой замечала, что свет стал бледнеть, словно магия замка угасала. Ей казалось, что она может сохранить остатки его силы, если будет бдительно наблюдать за замком и оберегать ото всех.
Теперь спустя пять лет Грейн смотрела на руины Хогвартса издали и вспомнила детство. Замок больше не принадлежал ей, отец больше не навещал их с братом. И все что у нее осталось – мечтать, что однажды она увидит Хогвартс другим. Она знала, что и замок хотел того же – он был для нее живым, со своими мыслями.
Сидя на утесе в один из пасмурных дней, она увидела четырех всадников, поднимающихся на Мыс Вепря. Грейн была вне себя от ярости. Кто покусился на ее владения?! Позже, когда их навестил отец, она узнала, что он продал замок, и возненавидела его. Отец говорил, что чужаки, новые владельцы замка, жаждут познакомиться с ней и братом, но она ничего и слышать не хотела.
Вместо этого с одержимостью, подобно дикому зверю, Грейн наблюдала за этой четверкой, прячась то за деревьями, то в неровности скал. И чем больше она изучала чужестранцев, тем больше понимала – да, это то, о чем говорил Антарес. Будущее несло перемены. Только они ей очень, очень не нравились.
* * *
Салазар Слизерин не спеша двигался в тумане, который был тем гуще, чем выше он поднимался по по горному серпантину на Мыс Вепря. Ближе к вершине холмы стали круче, а лес – редким, и вот скоро показался замок. Он выплывал из тумана, с обваленными стенами и черными глазницами окон, несуразный и зловещий – в лучших традициях мифических сказаний. Салазар даже пожалел, что только он один может созерцать его мрачную красоту.
Волшебник подъехал к парадному крыльцу, точнее к камням, которые от него остались, спешился и стал ждать.Утро бодрило прохладой. Хотя он чувствовал усталость. Этой ночью Салазар не сомкнул глаз. Он не мог дождаться встречи. Наконец, показались две маленькие фигуры вдалеке, кентавра и белой лошадки рядом: Антарес и Грейн. Они поднимались по серпантину и вскоре остановились рядом с Салазаром.
Грейн приняла свой человеческий облик. В том же белом одеянии, она выглядела сегодня менее суровой, но все же напряженной. Кентавр повернулся к Салазару:
– Надеюсь, камень с тобой?
В ответ Слизерин вытащил золотой медальон из-под плаща с гравировкой из двойной буквы «S».
– Отлично, – произнес Антарес. – Дальше вы пойдете без меня.
Он кивнул на руины замка. Салазар лишь слабо удивился, что нашла в этой груде камней Грейн и чем они ей так дороги. В абсолютном молчании девушка вошла внутрь и скрылась в развалинах, Салазар поспешил следом, преодолевая обвалы лестниц и стен.
– Нам нужно будет спуститься в подземелье, – кинула она через плечо. – В кого ты можешь превращаться?
– В змея, – ответил Слизерин, изучая ее спину.
– Предупреждаю, что ходы там очень узкие!
Ее самонадеянность до сих пор веселила его.
– Я знаю, я их уже изучил, – отозвался он небрежно.
Скоро, двигаясь по темному коридору в освещении палочки, Слизерин заметил, что туннель уперся в тупик. Концом тупика была низкая дверь. Грейн толкнула ее, и та со скрипом распахнулась. Пространство озарилось ровным голубоватым светом. Девушка двинулась первой. Очень быстро коридор перешел в винтовую лестницу, спускающуюся вниз. Салазар двигался следом за Грейн и изучал ее разум. Он напоминал взгляд ребенка: открытого, взбалмошного, но доброго и верного.
– Ты все еще сердишься на меня, Грейн? – осторожно спросил Салазар.
– Ты бы тоже сердился, если бы у тебя отняли дом.
Она насупилась. Он чувствовал это даже по ее спине.
– А если я пообещаю, что никогда не выгоню тебя отсюда? Что Хогвартс после его постройки будет и твоим домом, Грейн?
Она помолчала, раздумывая.
– Нормандцам верить нельзя, – вынесла она вердикт.
Салазар тихо рассмеялся.
– Что смешного? – Грейн обернулась на ступенях и и посмотрела сниза лестницы на него. – Ты даже не будешь защищать своих соплеменников?
– Зачем? – пожал плечом Слизерин. Эта девочка ему определенно нравилась своими суждениями. – Ведь я согласен с тобой. Я сам не люблю нормандский двор.
– Здесь, в горах, мы оторваны от мира, – вдруг произнесла Грейн, продолжив путь. Ее голос отлетал от узких сырых стен. – Мы сами по себе. Все, что у нас есть – это наша земля. А что еще нужно? Мне безразлично, что происходит у границы, пусть за нее проливают кровь короли, а мы будем хранить то, что имеем. Поэтому в наших краях не любят чужеземцев. Особенно нормандцев. Эти выскочки называют нас голодранцами за босые ноги.
Салазар не стал комментировать ее речь, и Грейн почувствовала укол разочарования, что открылась чужестранцу.
– Дошли, – сухо произнесла она.
Винтовая лестница кончилась, и за ней тянулся длинный узкий коридор, уходящий под наклоном вниз. Он тоже был освещен голубым светом. Салазару не нужно было повторять дважды, особенно, когда желанная цель была так близко.
Спустя миг две змеи скользнули внутрь коридора. Салазара охватило странное чувство. Он впервые был рядом с другим анимагом. Он мог чувствовать ее разум, но еще больше – примитивный животный инстинкт. Волшебник не смог бы передать это ощущение на языке людей, даже если бы очень постарался. Так звери и птицы общались между собой – пониманием на уровне чувств, гораздо глубже, чем любая мораль и воспитание.
Грейн оказалась права: коридор был очень узким, и Салазар терся о шершавые стены, ощущая холод и сырость всей кожей. Его неприятно передергивало, так что маг облегченно выдохнул, когда они добрались до зала, и он смог принять людское обличье. Салазар вытер лицо и руки плащом от грязи и паутины.
Волшебник осмотрелся и восхищенно присвистнул. Зал был большой, своды потолка держали колонны с орнаментом в виде цветов. А в центре под куполом распростерся контур, вырезанный в каменном полу – большая спираль. Вокруг нее светились резные символы, расположенные кругом. Это место дышало чем-то древним и забытым. Нетронутым людьми и цивилизацией.
Слизерин подошел ближе, наклонился и потрогал испещренный знаками камень под ногами, вспоминая такие же насечки на каменных менгирах друидов в Кенте. Символы вокруг спирали были посланиями на разных языках. В том числе, и на египетском.
Грейн неотступно следовала за ним, изучая не само место, ведь оно было знакомо ей много лет, она наблюдала за реакцией Салазара.
– Ну, что скажешь? – от ее раздражения не было и следа. Она благоговейно улыбалась, как будто пришла в храм. – Ты понимаешь надписи на полу? О чем они?
– О законах бытия, – отозвался Слизерин негромко. – На разных языках мира.
– Да? – она с любопытством взглянула на них, оценивая его слова. – А я думала, это древнее заклинание.
– Нет, всего лишь… философия. О круговороте сил в природе.
Волшебник провел пальцем по египетским значкам.
– Здесь говорится, что даже в одном зернышке спрятан круговорот жизни. Посадишь росток, он даст плоды, а затем умрет. Но оставит семена для новых ростков. Так же, как и в мистериях Осириса… Жизнь и смерть идут по кругу.
Взгляд Грейн потух, она явно потеряла интерес.
– Как работает эта штука? – спросила она, указав на медальон на шее Салазара.
Слизерин усмехнулся – нетерпение Грейн напоминало неспособность ребенка усидеть на одном месте. И глядя на нее, он вдруг подумал, что такой же могла быть и его младшая сестра. Нетерпеливой, любознательной и открытой…
Застарелая тоска попыталась увлечь его за собой, но усилием воли Салазар заставил себя не отвлекаться – это был слишком важный момент его жизни.
– Сейчас, подожди. Я покажу тебе.
Салазар взял медальон, не снимая его, и положил на ладонь. Прошептал что-то, напоминающее шипение змеи, и золотые створки открылись. Внутри на зеленом бархате лежал крошечный камень. Грейн потянулась к нему, но Слизерин легонько шлепнул ее по рукам.
Все равно она успела заметить неяркий рисунок на камне. Спираль, подобную спирали под ее ногами.
– Почему именно спираль? – задала она вопрос вслух.
– Это солнцеворот, круг жизни и смерти, – коротко пояснил Слизерин и строго добавил: – А теперь не мешай мне.
Грейн не обиделась. Она послушно отошла, наблюдая издалека. Салазар положил камешек в центр спирали на полу, в выемку, будто специально предназначенную для этого, и тихо произнес пару слов на непонятном языке.
Грейн замерла, Слизерин напряженно ждал. И вдруг…
Огоньки над центром круга затанцевали сильнее, пока не слились в один большой голубой луч. Он стрельнул вверх, подобно молнии, и осветил зал так ярко, что пришлось даже зажмуриться. Фигура Слизерина терялась в столпе искр. Затем свет наполнил и сам контур спирали. Словно живая змея, он лег под ноги Салазару. Теперь голубой свет освещал знаки и шероховатости каменных стен ярче. А посреди зала появился луч, который связывал пол и уходил куда-то за потолок. Он не исчезал, а мерцал голубым спокойствием. Живая энергия струилась по нему, словно кровь по артерии.
– Готово, – выдохнул Салазар.
Грейн озадаченно смотрела на то, как он радостно улыбается. С такой счастливой улыбкой, которую она видела впервые на его лице, он становился поразительно красивым, подумалось ей.
Внезапная радость ударила ей в голову – она была счастлива, что смогла разделить с ним свою многолетнюю тайну. Глядя на триумф Салазара, она невольно задумалась над тем, что Антарес был прав во всем. Этому чужеземцу под силу свершить что-то значительное в истории магии.
– Это все? – прошептала Грейн, оглядывая зал.
Салазар загадочно улыбнулся:
– Нет, это далеко не все. Это самое начало.
Снаружи замка одинокая фигура кентавра осветилась ярким лучом, который наблюдал со стороны. Поток света неожиданно устремился вверх, подобно стреле, и пронзил небо. Даже днем можно было заметить, как окрасились облака голубым свечением.
Антарес улыбался. Его сородичи не верили, когда он рассказал им несколько лет назад, что загоревшаяся новая звезда возвестила о переменах. Кентавры были разочарованы в людях. Они считали, Антарес сошел с ума. Замок был разрушен. Он не мог сыграть в будущем значительной роли. Теперь же он видел, как однажды прочитанное будущее становилось явью. Легенда становилась явью. Легенда, о которой спустя тысячелетие будет говорить весь мир.
Замок Хогвартс ожил.
_____________
* Omen bonum – Счастливое предзнаменование (лат.)