Глава 28

XXVIII. Citius, altius, fortius!*

Замок Хогвартс.
1073 г.

Игры Горцев вот уже больше десяти лет были одним из самых важных событий Шотландии! Смелые, ловкие и сильные духом мужчины стекались на соревнования, чтобы показать королю и вождям кланов, на что они способны. Самые выносливые могли получить работу на службе у короля или в личной охране его приближенных.
В этом году король Малькольм предложил проводить ежегодные Игры Горцев в Хогвартсе. Школа существовала всего два года, праздник в честь второго выпуска учеников приурочили к Играм, и эта нежданная милость короля значила, что постепенно Хогвартс укреплял свои позиции в шотландском обществе, а частые изматывающие поездки сэра Годрика ко двору дали положительные результаты.
Спортивные игры включали несколько стандартных поединков: толкание камней, метание бревен, перетягивание каната, владение мечом, стрельбу из лука и другие.
Салазар громко усмехнулся, когда Ровена рассказывала ему об этом.
– Метание камней и бревен? – поднял он брови, отрываясь от чтения фолианта. – Сотни взрослых мужчин будут заниматься таким бестолковым делом?
Ровена лишь возвела глаза к небесам, словно прося сил и терпения. Хорошо, что сэр Годрик не слышал этих выпадов в сторону горцев. Он уважал шотландцев и их традиции, в отличие от Салазара Слизерина, который привык к более утонченному досугу.
– Я могу поднять сотни камней в воздух. Одним взмахом волшебной палочки, – закончил свою мысль Салазар.
– Дело не в камнях и не в том, сколько их можно поднять! Игры горцев имеют большое значение для Шотландии, это традиция!
– Ах, традиция, – насмешливо повторил Салазар.
Он постучал пальцами по столешнице, словно что-то обдумывая. Ровена отчасти понимала его иронию. Шотландцы, рожденные среди суровых горных вершин и ветров, сильные духом и телом, были в душе сущими детьми, любили незатейливый досуг. Их нраву и не подошли бы другие развлечения.
– Что ж, – захлопнул книгу Слизерин, словно пришел к какому-то выводу, – если сам король хочет посетить Хогвартс, то я готов смотреть хоть весь день, как эти мужланы будут выяснять, кто из них сильнее, быстрее и краше. Для нашей школы это шанс показать себя, бесспорно.
– Но? – продолжила Ровена, уже зная привычку Салазара во всем искать выгоду.
– Но я предлагаю и нам дать начало своей традиции.
– Например?
– Наши ученики тоже будут принимать участие в этих Играх. А также все остальные дети, имеющие магические способности и желающие учиться в Хогвартсе. Так мы можем набрать новых учеников для следующего учебного года.
– Ты предлагаешь включить в список поединков соревнования с помощью магии? – подхватила его мысль Ровена.
– А почему бы и нет? Магические дуэли, например…
Король имел полное право не соглашаться на это. Ставить условия ему было дерзостью, тем более, для иноземцев. За десятилетия, что проводились Игры, они приобрели собственные устоявшиеся правила.
Но, несмотря на все опасения, король Малькольм дал свое согласие. Разумеется, больше из-за уговоров королевы Маргарет – так говорили при дворе. Маргарет Шотландская славилась экстравагантными вкусами и тягой ко всему необычному, новому и… нормандскому. Ровена подозревала, что без влияния Салазара Слизерина и его обаяния, которое он умело включал в подобных случаях, здесь не обошлось.
Поединки разделили на несколько дней. В первые два дня шли традиционные состязания горцев, с метанием камней, борьбой и прочим шотландским весельем. Последний же, третий, день был отдан волшебникам: днем ожидались магические дуэли, а вечером – пиршества в честь завершения праздника.
В Магических Играх, как теперь называли день магических дуэлей, принимали участие и ученики Хогвартса, и дети из магических семей, деревенских или знатных. Салазар оказался прав: так они могли набрать новых воспитанников, в поединке можно было увидеть потенциал ребенка и предложить ему обучение в школе на следующий год…
…С каждым днем Хогвартс все больше набирал популярность. Школа принимала студентов уже третий год подряд. Они проделали большой путь. Учеников было больше сорока, многие из них уже прилично владели магией и помогали с устройством замка.
Разумеется, с прибытием новых учеников и дел становилось больше. Негласно обязанности равно распределились на четырех волшебников. Каждый из них занимался тем, что ему было по душе.
Хельга взяла на себя управление хозяйством. Благодаря ей в классах грели камины, ужин в Большом Зале был восхитительным, а окна утеплены так, чтобы по коридорам не гуляли сквозняки.
Годрик и Салазар занимались охраной, внешними связями, поиском доходов для школы и укрепляли репутацию Хогвартса. А Ровена корпела над бумагами и пополняла библиотеку. Благодаря ее стараниям на Совете приняли правила поведения учеников, распорядок дня и список необходимых дисциплин.
Защитные заклинания, историю магии и языки, такие как руны и латынь, взялась преподавать Ровена. Дети, прибывшие в Хогвартс с разных уголков Альбиона и континента, едва понимали друг друга.
Если бы не латынь, они бы не смогли общаться между собой. А многие из них были и вовсе безграмотными. К сожалению, первое время им было не до магии, их нужно было обучить чтению, письму и устному счету.
Алхимия и зельеварение отошли Салазару. Он сам настоял, чтобы включить их в список, утверждая, что волшебники должны уметь готовить магические зелья. Умелые зельевары, по его мнению, всегда смогут найти себе место в свите короля и сделать неплохую карьеру в будущем.
А боевые искусства, конечно, были отданы под руководство сэра Гриффиндора. Он учил детей, как и Ровену в свое время, защищать себя – сначала с помощью меча, облегченного и защищенного заклинанием, а уже через полгода давал первые уроки по боевым чарам.
При королевском дворе в Эдинбурге Салазар нашел мастера по изготовлению палочек, и на первое посвящение Основатели подарили палочку каждому ребенку, вызвав восторги учеников.
И, конечно же, внеся хаос в жизнь школы – повсюду вспыхивали гобелены, разбивались стекла, посуда летала над головами на ужине… Так что Ровена предложила выдавать палочки ученикам строго на время урока.
Тогда-то Хельга решила взять на себя такие дисциплины, как травоведение и врачевание: после неправильно примененных заклятий у учеников довольно часто случались травмы, начиная с синяков и заканчивая сломанными конечностями. Кроме всего прочего, она обучала детей бытовой магии и легким повседневным заклинаниям…
Три года жизнь текла по устойчивому укладу, и теперь Основателям хотелось подвести некий итог, оценить, что их силы были вложены не напрасно. Игры Горцев были отличной проверкой этих сил – как Основателей, так и самого Хогвартса.
Дата проведения Игр была назначена заранее за три недели. Этого времени едва ли хватало, чтобы подготовить замок. Школа впервые принимала столько людей. Основатели оставили все другие дела и занялись подготовкой. Они безвылазно жили в замке, разрабатывая планы соревнований, расположение гостей и охраны.
Годрик то и дело подгонял мастеров: кузнецы и плотники за считанные дни закончили постаменты для зрителей, мишени для стрельбы из лука и ограждения для поля поединков. Катрина закупила весь нужный провиант и составила меню для королевского пира, наняв еще двух поварих, которые разбирались в изысканных кулинарных вкусах знати. Хельга украсила замок, заказав несколько шпалер с золотом, дополнительные вазы и серебряную утварь у лучших мастеров Фландрии. Большой Зал стал невероятно торжественным благодаря наколдованным ей гирляндам из цветов.
Как неугомонные корнуэльские пикси, жители Хогвартса носились по замку. Им нужно было столько успеть! И в то же время никто не отменял каждодневные дела и проведение уроков. Да к тому же колдовать над замком, в прямом и переносном смысле, было неудобно из-за снующих туда-сюда по коридорам учеников.
Дела копились с каждым днем все больше, и к концу первой недели Ровена заявила, что заниматься одновременной подготовкой к Играм и к урокам — выше ее сил! Такими темпами они ничего не успеют, зато она вот-вот потеряет рассудок от напряжения! Поэтому в один из дней она предложила сэру Годрику взять мальчиков до вечера на задний двор для занятий фехтованием и стрельбой из лука, а Хельге – забрать девочек в Лес для урока травоведения и изучения магических существ. Салазар вызвался поехать к МагДуглам, их соседям на западной границе, чтобы попросить о помощи в подготовке пира. И Ровена свободно вздохнула – хоть на один день замок был в ее распоряжении, а значит, она могла колдовать в свое удовольствие, ни на что не отвлекаясь.
Однако, с вдохновением принявшись за работу, она пожалела о предложенном ей решении уже через пару часов. Без поддержки остальных Основателей заниматься замком оказалось сложнее, чем она думала.
Свое утро леди Рейвенкло начала с крайне неприятной встречи с парой боггартов на верхних этажах и пропустила из-за этого завтрак. Затем в коридорах третьего этажа ее ждали несколько испорченных гобеленов, которые недавно подожгли близнецы Уиллис, пробуя свои силы в новом заклинании. На одной из башен, где предполагалось поселить короля и его свиту, прохудилась крыша, и, чтобы ее починить, пришлось бы ждать мастера из самого Эдинбурга, а это заняло бы как минимум недели две. Так что Ровена пустила в ход больше десятка заклинаний, потратив на своенравную крышу силы.
Проверив на работоспособность дымоходы у каминов почти во всех классах, леди Рейвенкло занялась подземельями. Салазар уже неоднократно жаловался на капающую с потолка воду, которая разрушала его личную библиотеку и портила экспонаты, так что Ровена была вынуждена организовывать откачку воды из подвалов.
И лишь после полудня, уставшая и грязная, она доковыляла до кухни, только чтобы выяснить, что и обед ей не светит – Катрина ругалась с новыми кухарками, которых наняла себе в помощь. А домовики благоразумно попрятались, дабы не попасть под горячую руку.
Желания решать их споры не было, и, не найдя ничего съестного, кроме пары завалявшихся яблок, Ровена ретировалась с кухни на пустой желудок. Силы ее иссякали, настроение катилось к нулю, но Ровена не позволила себе ни минуты передышки и направилась в западное крыло. У нее осталось еще одно незаконченное дело.
На прошлой неделе в замок привезли очередную статую – подарок уважаемой магической семьи Кэмпбэлл. Статуя королевского рыцаря верхом на скакуне была красивой и внушительной. Но скоро Основатели поняли, почему Кэмпбэллы проявили щедрость. Статуя вела себя совершенно непотребно: каменный рыцарь постоянно отпускал оскорбительные комментарии в сторону проходящих женщин и вызывающие – в сторону мужчин. А конь норовил ухватить дам зубами за длинные юбки. Основатели переместили статую поближе к подземельям, где ходило не так много учеников, но избавиться от нее совсем не представлялось возможным – дарители должны были приехать на Игры через две недели, и никому не хотелось объяснять им, куда делся их подарок. А потому необходимо было перевоспитать грубиянов.
– А-а, вот идет моя любимая милашка! – воскликнул рыцарь, едва завидев Ровену, а его конь приветственно стукнул копытом. – Я скучал по тебе и твоим стройным ножкам. Оставалось только мечтать о твоих золотых косах и медовых губах…
– Сэр, я пришла сообщить вам, что мы вынуждены поставить вас перед выбором, – прервала его Ровена, остановившись на безопасном расстоянии от каменного коня и его зубов. Она уже была порядком на взводе и не собиралась церемониться с куском камня. – Либо вы прекращаете свое недостойное замка Хогвартс поведение, либо мне придется применить к вам заклинание, которое лишит вас дара речи и свободы в движениях.
– Милая, что же недостойного я делаю?
– Не только вы, но и ваш… конь. – Ровена скептически взглянула на наглое животное, порывавшееся подойти ближе.
– Я преподношу правдивые комплименты дамам. Скажите, милая, говорил ли вам кто-то из мужланов, что ходят тут изредка, как вы красивы? Как благородна ваша осанка и лучезарна улыбка? Каким счастливым вы бы сделали любого из мужчин? Нет? Я так и знал…
Рыцаря снова понесло, и рассуждения его уносило все дальше от любезностей и все глубже в пошлости. Ровена расстроенно отметила, что в словах каменного хама было зерно правды – несмотря на то, что Хогвартс был ее домом, а его обитатели – семьей, она довольно часто испытывала одиночество. С Хельгой они были близки, но обе были погружены в заботы о замке, чтобы уделять друг другу достаточно внимания; с Гриффиндором они постепенно отдалились друг от друга – сэр Годрик уже был больше соратником, чем наставником; а Салазар… Думать о Слизерине и их запутанных отношениях не было смысла, тем более, в таком состоянии.
Ровена многие месяцы, нет, годы, пыталась выбраться из этой ямы, и все напрасно. Любая неосторожная мысль о Салазаре, любой его неоднозначный поступок – и она снова летит в нее с замирающим сердцем. Его безразличие долгое время ставило ее в тупик, но как только Ровена решила больше не думать о нем и приняла его позицию дружеских отношений, Салазар внезапно стал неоправданно обходителен и учтив с ней. Как же ей надоели эти игры… Будь он неладен, этот Слизерин!
Внутри нее все закипело, почему-то сейчас она винила Салазара во всех бедах. Напряжение долгого дня превратилось в раздражение, и Ровена с досадой взмахнула палочкой – невоспитанной статуе пора было замолчать.
– Импедимента!
Однако заклинание вышло неполным. Статуя замерла на месте, как и ожидалось, но через секунду волшебница с ужасом выслушивала похабные шутки уже не от рыцаря – тот-то как раз замолчал, – а от его коня.
Ровена сразу смекнула, в чем тут дело: в ее чары вмешалась магия Хогвартса. Такое и раньше случалось, Хогвартс особенно живо откликался на раздражение и злость его обитателей. Замок просто решил ее проучить.
Но это лишь раззадорило Ровену, и она упрямо сжала губы.
– Ах, так! Импедимента Максима!
Ровена снова сделала взмах рукой. Но из палочки вырвалась яркая вспышка с такой силой, что взрывной волной волшебницу отнесло к стене. Она больно ударилась о камень и упала на холодный пол. Острая боль в лодыжке, на которую она неудачно приземлилась, заставила ее застонать.
«Ну хватит! Я забочусь о тебе день и ночь, за что ты наказываешь меня?!» – она взывала к самому замку, придерживая поврежденную ногу. Силы окончательно оставили ее. Еще секунда, и из глаз готовы были брызнуть самые настоящие слезы, но звук открывшейся в одном из смежных коридоров двери и чьих-то шагов заставили ее собраться.
– Ровена? – Знакомый голос огласил темный коридор, и через несколько секунд рядом остановился Салазар.
Она и не думала, что в замке кто-то есть, помимо прислуги, тем более, проклинаемый ей пару минут назад лорд Слизерин.
– Ровена, что с тобой? Почему ты сидишь здесь на полу?
– А ты как здесь оказался? – Устало откликнулась она, пропустив его вопрос. – Разве ты не должен быть у МакДугалов?
– Мы решили все вопросы с ними. Я вернулся еще до полудня, потом работал в лаборатории… Услышал грохот и вышел посмотреть, кого здесь убивают. Признаюсь, очень удивлен видеть тебя в моих владениях.
– Сколько сейчас времени? – Ровена поняла, что из-за работы совсем потерялась и во времени, и в пространстве.
Оказывается, она находилась в коридоре перед лабораторией Салазара, не зная, что он работает за соседней дверью. Теперь ей стало стыдно за свои мысли в его адрес и за собственное раздражение. Боль снова пронзила ногу, напомнив о ее глупости.
– Что с тобой произошло? – Салазар опустился на колени рядом с ней.
Она задумчиво и устало обвела взглядом знакомые до боли черты его лица. Темные глаза, полные сосредоточенности и волнения, уже заметные морщины у глаз – за последние месяцы их стало чуть больше, сухие губы сомкнуты в тонкую линию… По полу из подземелий дул противный сквозняк, факелы на стенах горели слишком тускло, а отсыревшая юбка неприятно липла к ногам. Где-то из района кухни донесся очередной грохот и крики Катрины. Она понимала, что это редкий момент ее слабости, но как же все-таки она устала.
«Просто плохой день. Тебе не о чем беспокоиться».
«Ты уверена?»
«Куда уж уверенней. Вот присела отдохнуть, не было сил идти до башни».
Он с минуту изучал ее, явно пытался копаться в ее голове, но Ровена упрямо держала блок. Какие образы ему удалось выхватить, она не знала, но его ответные могла уловить без труда: он беспокоился за нее, а до этого, кажется, и вовсе испугался.
– Ты мог бы перестать это делать, пожалуйста? Давай соблюдать личные границы?
– Но ты ранена, – скорее, как утверждение, нежели вопрос, произнес он. – Что с твоей ногой?
– Ерунда, просто подвернула.
И в доказательство своих слов Ровена осторожно поднялась. Она не хотела, чтобы он видел ее слабой. И мечтала поскорее оказаться в своих покоях, подальше от изучающего ее взгляда Салазара.
Приступ боли пронзил ее лодыжку, как только она попыталась наступить на больную ногу, и Ровена закусила губу, чтобы не закричать. Она сделала пару неуклюжих шагов, цепляясь за стену.
– Ну, хватит этого представления! – произнес Салазар.
Он энергично встал и в пару шагов догнал ее. И не успела Ровена возразить, ловко подхватил ее на руки.
– Что ты делаешь?! – сдавленно пискнула волшебница.
– Несу тебя к твоим комнатам. Разве тебе не этого хотелось?
Крепко сжимая ее в руках, Салазар направился из подземных коридоров к лестницам, ведущим в ее башню.
– Тебе и впрямь стоит отдохнуть, да и вывих может быть серьезным.
Ровена онемела от изумления, только поблагодарила небеса, что в замке не было ни учеников, ни Основателей, и никто не смог бы их увидеть.
– Так что произошло сегодня? – спустя пару пролетов спросил Салазар.
Ровена смирилась, позволив себя нести. Сил сопротивляться не было. Слизерин отвлекал ее разговором, заминая тот факт, в каком положении они теперь беседовали.
– Помимо очередной склоки кухарок, протекшей крыши в башне Гриффиндора и надоевшей всем статуи Кэмпбеллов… Еще куча всего неинтересного. Иногда и у моего терпения наступает предел…
Она рассказывала про трудности последних дней, а он внимательно слушал, плавно неся ее в сторону башни и попутно комментируя ее рассказ. Но когда они добрались до ее башни, Ровена жутко смутилась и замолчала: мужчина в ее покоях? Невиданно! Непристойно! Слизерин же деловито оглянулся, одобрительно кивнул на полки с книгами, закрывавшие все стены, и заметил:
– Хм, кажется, я здесь не был. Куда прикажете нести?
Ровена нервно указала на нужную дверь. Открыв ее пинком ноги, Слизерин прошел через всю спальню и опустил девушку на заправленное шкурой ложе, а сам присел на край. Продолжая смущаться, Ровена села, опершись на высокие подушки. Не обращая внимания на ее протесты, Слизерин осмотрел подвернутую лодыжку, уже начавшую опухать.
– Признаться, лечебные заклинания – не самая сильная моя сторона.
– А я-то думала, ты всесилен.
– Жаль разочаровывать тебя, – он коротко улыбнулся. – Иначе я бы вылечил тебя еще в коридоре. Думаю, лучше дождаться Хельгу, она справится с этим на раз-два. Но я знаю одно средство, оно поможет унять боль. Ты случайно не прячешь в своих покоях бутылку огневиски?
– Что? – Ровена усмехнулась. – Ты предлагаешь напиться с горя?
– Неважно, – отмахнулся Салазар, – кажется, Катрина припасла одну в закромах на кухне.
На немой вопрос Ровены Салазар лишь махнул рукой:
– Ассио огневиски!
Ровена саркастично усмехнулась.
– Разве это не абсурд, махнуть рукой и ждать, что к тебе прилетит огне… О, действительно, смотри-ка!
Дверь распахнулась, и откуда-то из недр замка, и правда, влетела старая пыльная бутылка из темного стекла. Салазар ловко ее поймал, смахнул паутину и, вытащив пробку, понюхал содержимое.
– То, что надо, – вынес свой вердикт лорд Слизерин.
– И что теперь? – Ровена недоверчиво смотрела на собеседника.
Сицилиец смочил ладони огневиски, растер их и осторожно дотронулся до ее лодыжки. Ровена поморщилась: пальцы у него были холодные, но постепенно они потеплели, а потом стали горячими. Запах алкоголя ударил ей в нос.
Салазар проводил какие-то хитрые манипуляции, шепча заклинания на арабском и растирая ее ногу. Сотня приятных мурашек побежала вдоль ее позвоночника. От его нежных и мягких касаний тепло расходилось по всему телу, а боль постепенно отступала.
– Должно стать легче, но все же придется послать за Хельгой, чтобы она вылечила тебя окончательно.
Салазар убрал руки, и Ровена осторожно пошевелила ногой, ей стало намного лучше.
– Где ты этому научился?
– Когда я путешествовал с караваном в Египте, верблюды часто травмировали ноги. Арабы научили меня, как унимать их боль.
– Верблюды, серьезно?! Значит, ты не был уверен, что это средство работает и на людях?
– Но ведь уже не болит, правда?
Ровене очень хотелось сказать, что болит, еще как болит, чтобы его руки снова вернулись на ее ногу и продолжали свое таинство исцеления, но вслух она смогла только произнести неуверенное «нет».
Между ними повисла неловкая пауза. Ровене было не по себе: столько заботы и внимания со стороны Салазара сбивали с толку. А как он нес ее минутами ранее! Будто нечто ценное и хрупкое…
«Спасибо, Салазар, за поддержку, мне сегодня очень не хватало этого».
«Я всегда рядом, просто помни об этом…»
А разве она хоть на минуту забывала о нем? Мысли ее часто были заняты Салазаром. После насыщенных школьных будней или споров на собраниях, бывало, что Ровена не могла уснуть – голова ее была полна идей. И тогда, чтобы отвлечься, она позволяла себе немного пофантазировать.
Пыталась представить, какой была бы ее жизнь с Салазаром Слизерином… Что если бы их не захватила война и не вынудила уехать в Шотландию? Она словно наблюдала за судьбами посторонних людей, пока ее фантазии не перетекали в сновидения. Но наутро она сталкивалась с реальным лордом Слизерином, который за считанные минуты мог довести ее до бешенства. Днем она ненавидела его также сильно, как тосковала по нему ночью…
Салазар коротко взглянул ей в глаза.
– Все нормально?
– Мхм… – невнятно произнесла Ровена.
Она почувствовала тщетность и опустошенность не только от этого дня, но и от этих шести лет, что они с Салазаром знают друг друга.
Взгляд ее машинально упал на бутылку огневиски, которую он поставил на прикроватную тумбу, и Ровена схватила ее в странном порыве. Под изумленным взглядом Слизерина она сделала небольшой глоток.
– Я не был бы так беспечен, – заметил он, скептически глядя на нее, – стакан этого пойла может легко убить единорога.
Алкоголь обжег ей горло, Ровена закашлялась. Она никогда не пила ничего крепче сливочного пива.
Салазар лишь поднял бровь:
– Вот, значит, как сказалось на вас воспитание рыжебородого шотландца, миледи, признаться, я не ожидал ничего подобного.
– Даже у меня бывают плохие дни, – призналась Ровена, прокашлявшись. – Думаешь, легко управляться с целым замком?
Эффект от алкоголя, выпитого на пустой желудок, не заставил себя ждать. Кровь начала пульсировать быстрее, румянец прилил к болезненно-бледному лицу, а напряжение, наконец, ушло, и тело ее приятно расслабилось. Она снова потянулась к бутылке, как к спасению.
– Нет-нет, одного раза достаточно, – поймал ее руку на лету Салазар, и Ровена невнятно хмыкнула. – Я не хочу объяснять Годрику, почему его подопечная устроила в замке пьяный дебош.
Ее рука вдруг переплелась с пальцами Салазара, и он ответил на ее прикосновение, погладив ее ладонь. Мысли Ровены стали ватными, и это было такое необычное и потрясающее ощущение – не думать ни о чем и ничего не контролировать. Ровена бездумно изучала лицо Салазара, ощущала тепло его руки, и впервые за долгие месяцы ей было спокойно.
– Ты побудешь здесь со мной еще немного? – тихо произнесла она, очень смутно понимая, о чем, вообще, говорит.
«Иди сюда», – услышала она в голове голос Салазара.
Он привлек ее к себе, забрав в теплые объятия. Похоже, он все-таки добрался до ее мыслей. Но Ровене уже было все равно. Ее клонило в сон, и комната немного плыла перед глазами.
– Я понимаю, ты тут один на один со всеми делами. Это слишком, даже для тебя… – успокаивающе шептал он ей на ухо. – Но когда-нибудь Игры кончатся, школа заживет прежней жизнью, и ты снова захочешь уединения. Я-то знаю, что ты готова продать душу дьяволу за спокойный вечер наедине с самой собой и очередным фолиантом, – его вкрадчивый голос обволакивал и убаюкивал ее. – Просто помни, ради чего мы здесь. И помни, как многого мы уже добились. Ты же не из тех, кто останавливается на полпути, так?
Она впервые не думала, что отвечать, как реагировать и как себя вести. Ей просто хотелось, чтобы они еще и еще сидели вот так, чтобы он что-то тихо рассказывал про магию Египта или караваны верблюдов. Ей так не хватало этого – его тепла и участия. Только Салазар мог полностью понимать ее.
Они знали друг друга столько лет. И, уткнувшись в мягкий плащ Слизерина, она боялась пошевелиться, чтобы не разрушить кристальную чистоту момента. Это казалось таким правильным – обнимать его в ответ.
Их отвлек очередной грохот с кухни, который раздался вдалеке с нижних этажей.
– Пожалуй, пойду потолкую со слугами, должен же кто-то поставить их на место.
Оторвался от нее Салазар.
– Я пришлю к тебе Хельгу, пока твоя нога снова не заболела. А ты отдыхай и не беспокойся насчет подарка Кэмпбэллов, я улажу это.
Салазар поднялся, лицо его снова было замкнутым.
– И да, пожалуй, я заберу это с собой, – он прихватил бутылку с ее прикроватной тумбы.
Ровена разочарованно смотрела, как он идет к двери. Без его объятий она ощутила холод сквозняков и обняла себя руками за плечи.
– Салазар, – прошептала она задумчиво в звенящей тишине комнаты.
– Да? – он остановился вполоборота к ней.
– Мы ведь знаем друг друга столько лет, мы… – Ровена испытующе посмотрела на него, – …друзья?
Она всем сердцем желала, чтобы он опроверг ее слова.
– Разумеется, вы всегда можете рассчитывать на мою дружескую поддержку, леди, – голос его звучал легко и непринужденно, как обычно.
Ровена опустила взгляд, и лишь когда Слизерин почти покинул комнату, она посмотрела на него:
«Спасибо, Салазар…»
Ответом ей был короткий, лишенный эмоций взгляд от двери:
– Рад помочь, миледи.
Он больше не зашел тем вечером, лишь прислал испуганного домовика с ужином и запиской, что Хельга заглянет к ней чуть позже…

* * *

Магические дуэли впервые проводились на территории Хогвартса. Стоило отдать должное новшеству Слизерина, соревнования магов во много раз превосходили по зрелищности поединки даже самых сильных и ловких горцев. Позже среди гостей Ровена слышала разговоры, что магические дуэли и общая атмосфера волшебства в Хогвартсе стали настоящим открытием и mica salis Игр Горцев в этом году.
Ровена критично осмотрела площадку для дуэлей, чтобы убедиться, что все идет по плану. Король Малькольм, королева Маргарет и их свита восседали на постаменте с перилами, откуда открывался лучший вид на поединки. Подобие трона было затянуто в золотую и алую парчу – цвета августейших особ. По бокам в начищенных латах и с пиками наперевес стояли рыцари, охранявшие Его Величество.
Перед зрителями высилась длинная узкая сцена, куда выходили участники дуэлей, стоя друг напротив друга ученики Хогвартса по очереди произносили заклинания. А у края сцены сидели Основатели, которые готовы были оказать помощь несправившемуся дуэлянту.
Ровена не знала, существовали ли строгие правила магических дуэлей, но для Игр Горцев им пришлось строго ограничить участников. Дуэль начиналась по счету арбитра, противники нападали друг на друга по очереди.
Нападающий мог послать не больше одного заклинания за раз. Темные чары особой жестокости, типа пыточных или смертельных, были запрещены для применения. Участник, позволивший себе такое, сразу дисквалифицировался и мог отправиться под суд короля.
– Инкарцеро! – белокурый юноша, высокий и худощавый, слегка картавя на французско-нормандский манер, взмахнул палочкой. Второй участник дуэли – ученик Хогвартса Тедд МакКензи – попытался защититься, но не успел.
Из палочки его противника уже вырвались волшебные веревки и опутали ноги Тедда. Он рухнул на постамент с удивленным возгласом, который тут же потонул в гомоне зрителей: кто-то из них возмущался и оспаривал дуэль, а кто-то аплодировал юному нормандцу.
Светловолосый юноша с безупречной улыбкой махал толпе. Некоторые девушки у края сцены смущенно заулыбались. Он не был учеником Хогвартса, а прибыл из-за моря. Его звали Филипп Мильфей. Сын Дариуса Мильфея, нормандского торговца, который был известен своей ненавистью к маглам и любовью к сладкому. Он держал кондитерскую лавку, знаменитую на всем французском побережье.
Ровена с опаской наблюдала за нормандским отпрыском. Филипп Мильфей даже в столь юном возрасте был хорош собой. Белокурые локоны кольцами падали на сильные плечи, в тонких чертах лица просвечивало аристократическое происхождение. Но в холодных серых глазах читалась надменность – отпечаток нормандского воспитания.
Ровена с удивлением осознала, что готова простить ему это за его талант: для своих лет он владел довольно внушительным набором заклинаний из боевой и защитной магии. Увы, Игры показали, что нормандские дети оказались гораздо способнее в колдовстве, чем шотландские. Зато отпрыски горцев в совершенстве владели природной магией и обладали большой физической выносливостью.
– Сомнум!
– Протего!
– Экспеллиармус! Ступефай!
Поединок продолжался уже больше часа, и ученики Хогвартса один за другим терпели поражение перед Филиппом Мильфеем.
Салазар, сидевший рядом с Ровеной, одобрительно хмыкнул и кивнул, когда очередной шотландец упал с постамента от заклятья Филиппа.
– Кто хочет сразиться? – Филипп Мильфей с видом победителя прошелся по арене поединков, оглядывая публику сверху вниз. – Кто еще готов проиграть?
– Я хочу сразиться с тобой!
Над уже угомонившейся и притихшей толпой разнесся звонкий голос.
Салазар Слизерин чуть подался вперед:
«Хм, это должно быть интересно».
Ровена в удивлении подняла брови: против нормандского отпрыска вызвался не кто иной, как Эдгар. Он сделал шаг из толпы и с легкостью вскочил на постамент. Арбитр провозгласил начало поединка, Эдгар и Филипп отсалютовали по правилам дуэли и разошлись в разные стороны, встав друг напротив друга. Их глаза были на одном уровне.
Ровена с тоской осознала, что Эдгар вырос. В его лице еще угадывались черты встреченного ею несколько лет назад мальчика с огромными, полными страха глазами, но на щеках уже пробивался пушок – первый признак превращения в мужчину, а гибкое, развитое тело указывало на то, что он был не только талантливым магом, но и могучим воином. Эдгар не уступал нормандцу ни ростом, ни статью.
Салазар, который с предвкушением ожидал поединка, почувствовал на себе предупреждающий взгляд Ровены.
«Пообещай, что не будешь помогать нормандцу!»
«Нормандцу? В твоих устах это слово звучит как ругательство…»
«Пообещай!»
«Хорошо. Обещаю не помогать Мильфею, – он с усмешкой отвернулся. – Как и ты – своему драгоценному Эдгару».
Она скрепя сердце кивнула. Внутри заерзало беспокойство.
Юноши смотрели друг на друга, занеся палочки над головой. Никто не решался нападать первым. Зрители напряженно молчали. Наконец, тишину разорвали одновременно произнесенные заклинания.
– Омниметум!
– Конфундус!
Два снопа искр, голубой и зеленый, столкнулись между собой на полпути яркой вспышкой, не причинив вреда никому из них.
Салазар покосился на Ровену.
«Я ничего не делала, клянусь», – подняла она примиряюще руки.
Филипп Мильфей подобрался, словно тигр, готовый к прыжку, не сводя глаз с противника. Эдгар выдержал его острый взгляд и изящно занес палочку над головой. Ровена любовалась им, как собственным сыном, как своим творением. Сколько раз она говорила Эдгару, что палочка должна быть продолжением руки и что ее стоит не бояться, а использовать, как инструмент.
– Петрификус Тоталус! – произнес Эдгар, Мильфей почти одновременно открыл рот для своего заклинания, но опоздал на какую-то долю секунды. Чары Эдгара в этот раз все же настигли его, и, хотя он смог ловко увернуться от снопа искр, заклинание задело его левую руку, и она безжизненно обвисла.
Поединок окончился победой Эдгара, и Ровена облегченно выдохнула. Ее подопечный счастливо улыбнулся публике под крики учеников Хогвартса.
Салазар недовольно хмыкнул, теряя интерес к происходящему. Дариус Мильфей с негодованием посмотрел на сына, словно осуждая, что, выиграв столько поединков подряд, сын поддался какому-то саксонскому мальчишке. Лицо Филиппа исказилось гримасой, и он одарил Эдгара, стоящего к нему спиной, недобрым взглядом.фанфик Reminiscentia, слизерин гарри поттер, салазар слизерин фото, салазар слизерин, рейвенкло Слизерин, читать фанфик гарри поттер, боевые заклинания, боевые заклинания магов, боевая магия, боевые заклинания гарри поттер, защитные чары поттер, защитные заклинания поттер, волшебные заклинания, магические дуэли, волшебная палочка, чары гарри поттер, заклятья поттер, заклятия из гарри поттера, волшебник, маг, маггл, колдун, колдовство
– Эверте Статум! – выкрикнул он, вкладывая всю свою злость.
Рука Ровены с зажатой палочкой непроизвольно дернулась, но была остановлена на полпути. Она ощутила мертвую хватку Салазара на запястье.
«Ты обещала».
Она чертыхнулась про себя и сбросила его руку.Заклинание достигло цели, сбив Эдгара с ног. Он охнул от неожиданности, схватившись за ушибленный бок.
Медленно Мильфей подошел к нему и поставил палочку к горлу.
– Хотите, чтобы я продолжил?
Толпа, жадная до зрелищ, взревела.
– Это против правил! – возмущались местные.
– Добей его! Давай! – кричали чужестранцы.
– Эдгар, вставай, сражайся!
Впервые на Играх случилось что-то из ряда вон. Ровена привстала, арбитр – рыжебородый Грег из клана Манро – беспомощно смотрел по сторонам, оценивая, прекращать ли дуэль или дать зрителям насладиться зрелищем.
Филипп явно получал удовольствие от происходящего. Лежащий у его ног Эдгар сжал палочку в руке, глаза его полыхнули темным огнем. На расстоянии Ровена слышала, как мысли его мутнеют и превращаются в единый клубок гнева и желания отомстить.
Она говорила Эдгару миллионы раз, что во время поединка нужно оставаться безучастным и с холодным рассудком, но застарелая ненависть к нормандцам вдруг захлестнула юношу. Его губы уже приоткрылись для заклинания, рука начала выводить необходимый жест палочкой, и наставница отчетливо услышала в его мыслях «Круцио». Это заклинание Эдгар запомнил с самого детства и выучил одним из первых. То самое, которым нормандцы пытали его родителей у него на глазах.
Ровена сумела среагировать быстрее.
– Силенцио, – шепнула она, и Эдгар почувствовал, как его язык прилип к небу. Он удивленно замер, не в силах произнести ни звука.
– И снова победа милорда Мильфея! – воскликнул, наконец, арбитр.
Зрители одобрительно загалдели.
Ровена незаметно сняла заклинание с Эдгара, и он тут же обернулся к наставнице с обидой и недоверием. Он знал, что это ее рук дело. Не в силах выдержать его немой укор, Ровена лишь виновато отвела взгляд.
Филипп Мильфей помахал толпе с кривой усмешкой. В его глазах сверкнул победный блеск, когда он прошел мимо Эдгара. Он спрыгнул с постамента, и несколько ребят обступили его. Эдгар же медленно покинул поле боя, не глядя на наставницу. Ровена чувствовала, как клокочущая внутри ярость исходит от него жаркими волнами.
«Ты все сделала правильно», – услышала она мягкий голос Салазара в своей голове, но не ответила.

* * *

Хельга ненадолго оставила поле поединков, чтобы обойти окрестности. Она тоже активно участвовала в подготовке к Играм. В то время, как Ровена взяла на себя дневную часть программы, Хельга вызвалась организовать вечерний пир. После ужина планировались развлечения с музыкой, танцами и сливочным пивом.
Насколько хватало глаз, до самого горизонта большая поляна перед озером была заставлена цветными шатрами и палатками, которые принадлежали гостям и участникам Игр. Возле шатров разминались горцы. Некоторые сидели у небольших костерков, жарко обсуждали утренние соревнования. Кто-то все никак не мог успокоиться и продолжал поединки – рядом с одним из шатров Хельга увидела двух высоких шотландцев за шутливой борьбой: они мерялись силой, а вокруг стояли крестьянские девушки и подбадривали их.
Вдали красовался шатер короля. Алое сукно переливалось на солнце, а ветер развевал стяг с королевским гербом – червленый лев на задних лапах с синими когтями и языком. На соседнем флаге виднелся герб Хогвартса: «Draco Dormiens Nunquam Titillandus» – не будите спящего дракона. Упомянуть дракона в девизе школы предложил Салазар. Как намёк, что однажды Шелмус помог им сбежать на драконах в Шотландию. И именно это послужило началом к новой жизни.
Среди участников и гостей Хогвартса были не только приближенные его величества и шотландские таны, но и жители окрестных деревень, и богато одетые господа из Эдинбурга, приезжие с Гебридских островов, французы и фландрийцы с континента, корнуэльцы, ирландцы… Отовсюду доносились говоры разных местностей. Рядом на поляне какой-то заезжий бард играл веселую мелодию на свирели, а возле него танцевали юные босые девушки с полевыми цветами в волосах. Ученики Хогвартса играли в плюй-камни в отдалении.
Чтобы понять Шотландию и ее традиции, достаточно было оказаться здесь, посреди праздника, «кайли», как его называли шотландцы, и разделить их детский восторг от происходящего. Хельга уже успела полюбить эту страну и ее жителей, их бодрый дух и жизнерадостность.
Для нее было большим удовольствием слышать, в каком восхищении гости от Хогвартса. Интересно, могли ли эти люди представить, что еще три года назад на месте цветных шатров, расставленных посреди берега, и веселящихся волшебников и маглов, здесь были забытые всеми руины… Они вчетвером заложили первые камни школы и заставили это место жить, и теперь оно развивалось само, как любимый и балуемый всеми ребенок.
В том, что Хогвартс был живым, у Хельги никогда не возникало сомнений. Она слышала его голос с первого дня, как только коснулась древних статуй вепрей у крыльца. Зов Хогвартса можно было различить и в плеске воды у берега озера, и в поющем ветре в кронах деревьев Леса, и в шелестящей траве на лугу. Она чувствовала его пульс, ритм его сердца, спрятанного в глубинах замка, когда шла по гулким ночным коридорам. Ей сразу было ясно, что не Салазар Слизерин построил школу – он лишь разбудил древнюю магию, которая была могущественнее и старее их собственных знаний, вместе взятых.
Хельга шагала мимо шатров и костров, когда ее привлек шум. Неподалеку от нее горцы перетягивали канат, повиснув на нем с двух сторон. Они были одинаково сильными бородатыми мужчинами, так что канат никак не хотел сдвигаться с места. Кажется, противостояние длилось не один час. У многих выступили капли пота на лбу, мужчины скинули рубашки, оголив торс.
Хельга благоразумно отвела от них глаза.
– Хельга! – она узнала Мартина МакЛарена.
Он наблюдал за соревнованием среди зрителей, что толпились вокруг горцев с канатом. Всегда, когда она видела Мартина что-то замирало в ней, вот и сейчас у нее перехватило дыхание. Потребовалась пара секунд, чтобы справиться с приступом, затем Хельга нерешительно повернула в его сторону.
– Я не видел тебя сегодня на Играх, – улыбнулся Мартин, глаза его скользнули по ее лицу, смущенной улыбке, ярким рыжим кудрям, перехваченным зеленой лентой, и наполнились теплом и радостью.
Хельга машинально поправила волосы.
– Да, мы с Ровеной разделились. Она общается с королем и господами из Эдинбурга, а я проверяю, как идут приготовления к пиршествам.
Мартин хотел спросить что-то еще, но за его спиной послышались крики:
– Эй, Мартин!
– Мартин, нам нужна твоя помощь!
– Давай к нам, победим этих упырей из Мэна!
Одна из вцепившихся в канат команд, наконец, дала слабину и была близка к проигрышу.
Они призывали Мартина присоединиться к ним.
– Дай мне что-нибудь на удачу, – быстро произнес он.
– Что? – Хельга была захвачена врасплох.
– Я должен победить, дай мне что-нибудь, что принесет победу.
Хельга одним движением вытащила ленту из волос, выпустив огненную реку кудрей на плечи. Она наскоро повязала ленту ему на запястье.
Мартин направился к своим соплеменникам и сильным жестом ухватил канат. Мускулы играли на его загорелых предплечьях. Мартин не видел Хельгу, но знал, что она наблюдает за ним. Это был отличный повод показать свою силу, на что он способен. А Хельга, действительно, втайне любовалась им. Высокий, стройный, сильный – не зря Мартин столько времени проводил в кузне.
Она частенько заходила к кузнецу, где под небольшим навесом во дворе Мартин был занят работой. Иногда приносила обед или посещала его под разными предлогами. Тихо стояла и наблюдала, как он выполняет указания мастера. Хельга точно знала – ему приятны ее визиты. Случалось, что они болтали о погоде или делах в Хогсмиде, но никогда о чем-то большем.
– Мне нравится работать руками, – говорил Мартин ей, словно оправдываясь, – так я компенсирую недостаток магии.
А ей нравились его руки. Грубые, в мозолях и ссадинах. Настоящие мужские, не такие холеные, как, например, у Салазара Слизерина.
То, что Мартин МакЛарен – сквиб, не было секретом для обитателей Хогвартса, правда, об этом старались не упоминать лишний раз. Мартина любили и уважали, он много помогал в постройке замка и позже в хозяйственных делах. Грейн и Мартин МакЛарены стали первыми союзниками Основателей здесь, в Шотландии, с их первого ужина в доме леди Матильды. И они с радостью приняли приглашение поселиться в замке, когда он был готов.
В конце концов, изначально Хогвартс принадлежал их клану. Хельга уже и не представляла замок без МакЛаренов. Разумеется, больше всего она радовалась тому факту, что Мартин будет жить с ней под одной крышей, и они смогут видеться каждый день. Она уже давно призналась себе, что испытывает к нему определенные чувства, но вот не могла сказать ему о них и только бледнела и краснела при каждом разговоре.
Наконец, «упыри» из Мэна победили, и горцы с другого конца каната, где был и Мартин, повалились всем скопом в траву у ног зрителей. Хельга рассмеялась их удивленным и разочарованным лицам и подала Мартину руку. Он принял ее, но потянул волшебницу на себя так, что она тоже не устояла на ногах и упала сверху на Мартина. Сердце ее подскочило и забилось у самого горла. Голубые и открытые глаза Мартина были в сантиметре от ее собственных и светились теплом.
На какое-то время она забыла о существовании остальных людей, ругающих проигравших горцев, и ликующих парней из Мэна. О музыке свирели и смехе детей, о продолжающихся Играх и криках зрителей вдалеке. Жизнь замерла в одном бесконечном моменте: в их молчаливых улыбках, в одинаково счастливых взглядах. Хельга лежала в траве рядом с Мартином и чувствовала, как громко стучат их сердца.
– Как тебе Шотландия? – наконец, прошептал Мартин.
– Я не представляю своей жизни без нее, – опустила глаза Хельга, снова краснея. – Я ее люблю.
– И я люблю, – улыбнулся он. – Всей душой.
Издалека Хельга увидела Ровену, она призывно махала рукой.
– Магические дуэли закончены, – поняла знак Хельга и пояснила Мартину. – Пора идти, сейчас начнется пир!
Мартин поднялся и взял ее за руку, словно делал это всегда, чем заставил сотню бабочек поселиться у нее в животе. Они зашагали к замку.
– Это твоя лента на запястье у Мартина МакЛарена? – как бы между прочим тихо поинтересовалась Ровена у Хельги, когда подруга подошла к ней ближе.
На ее удивленный взгляд Хельга лишь игриво пожала плечом и зарделась. Ровена машинально заглянула в ее мысли, не в силах удержаться, тем более, оправдала она себя, Салазар давно сказал ей об их отношениях.
Ровена видела, как все внутри Хельги трепещет, словно струна, затронутая умелой рукой. Хотя любому было понятно и без всякого мыслечтения, что эти двое по уши влюблены друг в друга.

_____________

* Citius, altius, fortius! – Быстрее, выше, сильнее! (лат.)
** Mica salis – изюминка, особенность (лат.)

Оставить комментарий