XXX. Epilogus*
Утро еще не наступило, но слабый отсвет нового дня уже пробивается в комнату сквозь витраж разноцветными бликами. Свежесть и туман простираются за окном. В ее комнате прохладно – дрова в камине давно превратились в угли, едва слышно потрескивающие в рассветной тишине. Чуть приоткрыв глаза, она смотрит прямо перед собой и, шокированная, на минуту не верит открывшемуся виду. Но в памяти тут же всплывают образы ночи, о том, что случилось вчера на празднике, и она мечтательно улыбается.
Неслышное дыхание Салазара шевелит прядь волос, упавшую ему на глаза. Лицо расслаблено, и оттого кажется значительно моложе, как в те времена, когда они только познакомились. Он спит на животе, а левая рука по-хозяйски лежит на ее пояснице. Ровена старается не шевелиться, чтобы не разбудить его, хотя ей очень хочется прикоснуться к его лицу, волосам, губам…
Она никогда не видела его спящим. Будучи без сознания тогда, в доме Шелмуса, он был похож на мертвеца. Метался в бреду, и весь вид его говорил, как ему больно, и оттого было очень больно и ей. Сейчас же поразительное умиротворение сквозит в каждой его черточке, такой знакомой ей и любимой.
Все-таки, не удержавшись, Ровена аккуратно убирает прядь волос с его лица. Но стоит ей чуть задеть кожу, как небольшие всполохи его мыслей отзываются в ее сознании. Озадаченная, она вдруг понимает, что это обрывки его снов.
Любопытство овладевает ей, ведь это редчайшая драгоценность, увидеть, что снится лорду Слизерину в предрассветный час. Но сквозь призму его памяти Ровена вдруг видит те повороты судьбы, которые каждый раз давали им шанс – сделать свой выбор. Прийти туда, где они находятся сейчас, чтобы скользнув по спирали жизни, начать заново…
…Яркое солнце ласкает его лицо приятным теплом, которого никогда не бывает в Англии. Лазурные волны поочередно накатывают на каменистый берег. Он опускает голые ступни в воду, наслаждаясь прохладой. Если согнуть корочку апельсина, то из нее брызнет горький сок, и въевшийся в пальцы запах будет преследовать его весь день.
Маленькая, лет пяти, девочка бежит навстречу, громко смеясь, ее темные кудряшки пружинками скачут вокруг миловидного личика.
– Смотри, Салазар! Смотри! – кричит она и прыгает на ходу, но, вместо того, чтобы приземлиться, взмывает в воздух и, перебирая ногами в полете, со смехом запрыгивает на высокий валун. – Теперь я такая же, как ты, Салазар!
Он не может сдержать улыбку, как и каждый раз, когда видит проделки сестры. Любуется ей, но взгляд его падает за спину сестры, на девушку вдали. Стройная фигурка, подол заткнут за пояс, чтобы не намок. Копна черных волос лежит на плечах, и ветер играет отдельными прядями. Дочь рыбака ходит по берегу, собирая устрицы в большую корзину в руках.
– Отец ни за что не разрешит на ней жениться, – голос сестры разносится над его ухом. С серьезной мордашкой она оценивающе смотрит на девушку.
– На ком, глупышка? – делает он невинный вид. И девочка закатывает глаза. А потом складывает руки в умоляющем жесте. – Только, пожалуйста, если ты женишься и уедешь, забери меня с собой?
– Куда же я уеду от тебя? – он притворно щекочет ее, чем вызывает детский смех. – Мы всегда будем вместе…
…Высокая резная дверь отворяется сама собой, пропуская его в библиотеку. В нос ударяет терпкий запах драконьей кожи, едких трав, пыли и старины.
Окон здесь нет, все стены заставлены книжными полками. А одна из полок – потайная дверь, куда никто не смеет входить без разрешения, да и не сможет, ведь открывается она лишь на парселтанге.
Посреди библиотеки расположился резной стол из черного дерева, за ним сидит богато одетый господин. Он поднимает темноволосую голову, с силой отрываясь от рукописи. Молодой мужчина с ясными голубыми глазами и резкими чертами лица. Ровена с трудом узнала в нем Сцезаро Слизерина. Взгляд его наполняется гордостью, когда он видит вошедшего Салазара.
– Подойди, сын, – голос его строг и торжественен.
Взмах пальцев, и с одной из полок к нему прилетает небольшой футляр.
– Настал час отдать это тебе, – он с достоинством протягивает футляр Салазару. И мальчик приоткрывает крышку. На зеленом бархате сверкает золотой медальон с двойной буквой «S».
– Наша семейная реликвия. Теперь она твоя. Надеюсь, ты будешь прилежно изучать магические науки, и я смогу гордиться тобой. А когда ты будешь готов, то…
Он что-то шепчет на змеином языке, и неприметная дверь отворяется. Сквозь образовавшуюся щель видно другую комнату. Стол с колбами, бурлящий котел, развешанные под потолком травы… Эта дверь напоминает портал в неведомый мир, манящий своими тайнами.
– Если ты станешь успешным магом, то познаешь все секреты рода Слизерин, получишь мою библиотеку и лабораторию, как и я когда-то получил их от твоего деда. Не подведи меня, докажи, что ты достоин носить наше имя.
Сердце юноши наполняется любовью, благодарностью и восхищением. Он падает на одно колено и склоняет голову в знак почтения. Медальон крепко зажат в его руке.
– Спасибо, отец. Я не подведу вас…
…Душная таверна. Английские песни, которые рыбаки и крестьяне поют здесь каждый вечер, разносятся на всю округу. Рабочий люд приходит в паб повеселиться и посплетничать за кружкой эля.
Но он так и не проникся Англией за несколько лет – слишком мало солнца по сравнению с Сицилией, слишком грязное отродье, эти саксы, по сравнению с нормандцами. Неудивительно, что отряды Вильгельма захватили их землю так легко. Местные пытались отбиваться вилами и граблями…
Неужели он не способен ни что большее, чем терять время в Англии, среди грубиянов и глупцов? Помыкать стадом нормандских прихвостней, взимать долги с таверн и лендлордов и тратить свой талант и лучшие годы впустую! Такой участи желал ему отец? Он впервые так злится на Сцезаро Слизерина.
Кружка его уже пуста, и он делает знак трактирщику принести еще, но невольно морщится. Здешнее пойло напоминает яд.
– Столкнулся я тут с одной вчера… Подопечная Годрика Гриффиндора, леди Ровена Рейвенкло. Слышал о ней? – доносятся до него слова.
Как бы невзначай, он поворачивает голову. Трое рекрутов нормандцев сидят напротив. Они изрядно пьяны и достигли состояния, когда самое время обсуждать местных красавиц.
– Слышал, – отвечает другой, – эта саксонская ведьма превратила бы тебя в летучую мышь, если бы лорд Слизерин-младший не спас твою шкуру!
Первый нормандец краснеет от гнева под хохот остальных. Салазар усмехается. Он и сам не может забыть случай в таверне Эдвиды, куда отправился по принуждению отца отбирать последние гроши у саксонской вдовы.
Что-то дрогнуло в нем, когда он увидел девушку, выскочившую словно из ниоткуда на защиту трактирщицы. Ее ярость и самоотверженность подкупали, а волшебная палочка в руке вызывала интерес. Сам не зная почему, он приказал солдатам оставить ее в покое.
– Она тебе не по зубам! – продолжается разговор. – В магии и в бою ей нет равных даже среди местных лордов.
– Да ты пьян! Раз веришь, что женщина владеет мечом или умеет колдовать лучше мужчины! Бабе место на кухне – пусть варит похлебку в котелке и перебирает сплетни.
– Верно! На это и хватает женской магии. И мозгов!
Его собеседник пытается что-то возразить, но Салазар отворачивает голову и опускает взгляд на собственную кружку. Одним движением он выпивает ее содержимое – хмель все равно никогда не берет его, кровь Слизеринов устойчива к ядам. Решительно он направляется к двери подальше от этого зловонного местечка. Имя подопечной Гриффиндора не выходит у него из головы. Ведь судя по пьяным разговорам этих солдат леди Рейвенкло не простая женщина: с мозгами и магией у нее все в порядке. Упускать возможность познакомиться с ней не стоит…
…Утренняя прогулка помогла освежить мысли и подготовиться к встрече. Она должна приехать уже очень скоро. Сегодня надо будет показать Ей тот манускрипт из Византии, что ему удалось заполучить. Кто, как не она, способна оценить его по достоинству? Разве есть кто-либо ближе ему по духу и сознанию в этом хмуром крае? Их встречи словно глоток свежего воздуха для него, и часто кажется, что только рядом с Ней все обретает смысл.
Сердце сдавливает ледяной рукой страха, когда он видит ее в комнате рядом со своим отцом. Внимание разрывается между ней и сухой фигурой Сцезаро. Как он посмел применить к ней Круцио?!
И даже после пытки она полна гнева и жажды действия – как всегда, прекрасная в этом проявлении. Он должен защитить ее, любой ценой.
Губы его кривятся, рот совершает странные манипуляции, чтобы извергнуть звуки змеиного происхождения.
– Ты не понимаешь, отец! Эта девчонка – ценный источник информации о том, что происходит в высших магических кругах Кента. Она не только воспитанница Гриффиндора, но еще и его доверенное лицо, – мастерски врет он, пытаясь быть убедительным. – Я несколько месяцев потратил, чтобы войти к ней в доверие. Сколько теперь потребуется, чтобы вернуть ее расположение из-за твоих пыток?!
– Знай свое место, сын! Не смей мне указывать! – глаза отца превращаются в две узкие щелочки, признак того, что он в бешенстве. – Я обучил тебя всему, дал тебе место при дворе не для того, чтобы ты пачкал род Слизеринов саксонской грязью!
– Я лишь выполняю свой долг перед Нормандской Короной…
– Перед Короной? Выполни сначала долг перед своим родом! Ведь все, что я делаю, лишь для твоего благополучия. – Яростный змеиный шепот прорезает пространство. – Давай, докажи, что я не напрасно спас твою жизнь и не бросил умирать рядом с неудачницей-сестрой.
– Я тысячу раз доказывал привязанность тебе и нашему роду, – выплевывает он слова.
– Отлично, тогда ты перестанешь видеться с ней. Твое общение с саксонкой очернит нас в глазах короля Вильгельма. Лишние проблемы нам ни к чему.
Руки против воли сжимаются в кулаки. Но Салазар не смеет возразить.
– Запомни, сын, в жизни нельзя любить никого, кроме себя, – добавляет Сцезаро, будто признаваясь в горькой ошибке. И рот его кривится в издевке: – Ты ведь не привязался к этой девчонке?
Салазар отвечает угрюмым упрямым молчанием. Он сосредоточен на взгляде Ровены. Глаза ее потемнели от гнева и расширились от изумления. Похоже, она впервые слышит парселтанг. Позже он придумает, как объяснить это. Лишь бы она смогла простить его…
…Ее почти бездыханное тело на руках.
– Салазар, – ее тихий голос еле различим, – выполни для меня последнюю просьбу, поцелуй меня…
Он представляет, как касается ее губ – сердце замирает. От ужаса, что он Ее потеряет, не спасет. Времени мало. Он не может дать Ей умереть. Ни сейчас, ни когда либо потом. Именно тогда он ощутил, насколько Она дорога ему…
…Хоровод огней факелов отражается в Ее широко раскрытых глазах. Признаваться в своих чувствах – не только Ей, но и себе самому – было сложно только в первые моменты. А затем осталось лишь желание – услышать, что есть еще шанс, что Ее чувства не остыли, что Она хочет быть с ним. Узнать Ее ответ сейчас было важней всего в жизни.
Сколько лет они шли к этому, сквозь какие преграды? Сколько раз они должны были умереть, чтобы воскреснуть? Он больше не боится смерти. Он не боится ничего – только потерять Ее. И видит в Ее мыслях ту же взаимность.
Беспричинная радость охватывает его, словно он стал одним целым с чем-то большим. И уже не было понимания, где кончается его жизнь и начинается Ее. В этом порыве он подхватывает Ее на руки, как самое драгоценное, кружит в воздухе под Ее беззаботный смех и под оглушительные залпы фейерверка в небе.
– Я твоя, Салазар. И всегда была…
Он прерывает ее мысли и открывает глаза, лишь чуть-чуть затуманенные сном. Внимательно смотрит на Ровену. Она смущается, пойманная с поличным.
– Подглядывать нехорошо, – его тон строг, но в глазах пляшут веселые искорки. Уверенным движением руки он притягивает ее к себе.
– Надеюсь, ты не снишься мне.
– Сейчас уже нет.
Его руки гладят ее лицо. Губы поочередно касаются лба, век, скул, линии подбородка и, наконец, находят ее губы.
– Ровена…
Тихий шепот заставляет ее открыть глаза: теплый взгляд, мягкая полуулыбка – он потрясающе красив в этот момент, и у нее перехватывает дыхание.
– Пожалуйста, скажи, что ты умеешь останавливать время, – шепчет она.
– Тебе всегда удавалось ставить передо мной самые сложные задачи.
Салазар негромко смеется, и она кладет голову ему на грудь. Пальцами он вырисовывает неведомые узоры на ее спине, вызывая мурашки.
– Что же будет, если время остановится?
– Будет новое, иное время, – улыбается она.
Чувствовать его теплые прикосновения так естественно и приятно. Словно они целую вечность лежали вот так рядом. Она нежно проводит по его плоскому животу, и под ребрами, где красуется шрам – вечное напоминание о той страшной ночи. Пальцы касаются золотого медальона на его груди.
Ночью она и не заметила его, ей было не до того. А теперь, нахмурившись, силится вспомнить, не тот ли это медальон, о котором он рассказывал ей однажды много лет назад, сидя у ручья? До сих память сохранила его слова про выбор, который предстоит ему в будущем:
«Каждый маг в роду Слизерин должен отказаться от любви ради темных искусств».
Одним движением Салазар снимает украшение с шеи и надевает на нее, путаясь в ее распущенных волосах. Медальон приятной и непривычной тяжестью падает на грудь.
– Это фамильная реликвия рода Слизерин?
Ровена берет медальон в руку – гладкий и приятный на ощупь золотой овал. Гравировка на одной стороне: две змейки. Но Салазар кладет свою руку сверху, не давая разглядеть подарок.
– Это вечный круг жизни. Теперь ты тоже часть этой истории. Пообещай, что никогда не снимешь его и сохранишь для меня.
Рука его чуть сильнее сжимает ее собственную с зажатым внутри медальоном.
– Обещаю.
_________