I. А linea*
Графство Кент, Англия.
1058 г.
Одинокая дорога уводила вдаль. Густые сумерки и холодный туман стелились по земле. А колючие ветки деревьев в темноте казались зловещими. Только скрип колес нарушал лесное молчание. Две фигуры в плащах ехали на открытой повозке. Она медленно катилась сама по себе без упряжки лошадей. В одном из силуэтов можно было признать мужчину в годах, о чем говорили его сгорбленная спина и обрюзгшая фигура. Он кашлянул и кинул обеспокоенный взгляд на спутницу – хрупкую девочку лет десяти с бледным личиком. Ребенок был ему чужим. Однако, её потерянный вид вызывал сочувствие. Осиротеть, потеряв обоих родителей разом – тяжелое испытание, подумалось ему.
Вдалеке вскрикнула ночная птица, и юная спутница вздрогнула.
– Как скоро мы приедем, сэр Реджинальд? – раздался ее тихий голос.
– Еще два поворота, – ответил мужчина и уставился на едва различимую дорогу. Ему хотелось бы добавить что-то к своим словам, что-нибудь ободряющее или успокаивающее. Но разговоры с детьми всегда давались ему тяжело.
Поворотов оказалось целых четыре. Сэр Реджинальд Бирсет успел задремать, когда повозка резко затормозила у высоких ворот из черного дуба. Тусклый фонарь на воротах едва ли помогал что-то разглядеть.
Мужчина осмотрелся по сторонам и грузно слез с повозки. Затем обернулся к маленькой спутнице. Неловко взяв подмышки, он опустил ее на землю рядом с собой.
– Кого это принесло в такое время суток? – раздался недовольный голос с той стороны ворот в ответ на настойчивый стук сэра Бирсета.
– Открывай! – Реджинальд явно считал ниже своего достоинства называться прислуге. – У меня дело к твоему хозяину.
Но слуга не хотел сдаваться:
– Мне велели не пускать кого попало по ночам.
– Сначала открой и убедись, кто перед тобой, отродье, а потом заявляй, что…
– Кто там, Тобиус? – послышался еще один громкий голос.
Сэр Бирсет улыбнулся:
– Ну, наконец-то, Годрик! Твоя челядь не хочет нас впускать.
Ворота жалобно скрипнули, а потом медленно открылись, явив спутникам самого хозяина. Им оказался высокий широкоплечий мужчина. В бликах фонаря его рыжая шевелюра и короткая густая борода отливали огнем. Он был в охотничьих сапогах и алом плаще, будто только вернулся из путешествия. Не церемонясь, рыжебородый господин шагнул вперед и сгреб в охапку сэра Бирсета.
– Неужели это ты, Реджинальд! Рад снова тебя видеть, дружище, – на лице его засияла улыбка.
Реджинальд похлопал мужчину по плечу.
– Давненько не встречались, Годрик! Прости нас за поздний визит, – сэр Бирсет отошел в сторону, чтобы его друг смог увидеть девочку. – Но у меня есть важная причина, приехать к тебе в такой час. Вот она!
Годрик Гриффиндор с недоумением уставился на юную леди.
– Я все объясню тебе позже, – торопливо добавил Реджинальд.
Он бросил беспокойный взгляд на черное небо. Тяжелые тучи обещали дождь.
– Пойдемте в дом, – кивнул Годрик.
Он зашагал по подъездной дорожке к крыльцу. Пропустив девочку вперед, сэр Бирсет двинулся следом, глядя на широкую спину Годрика. Когда они виделись в последний раз? Года два прошло. А Гриффиндор остается прежним: крепкие руки, статная осанка, густые рыжие брови. Неизменный громкий голос и живой взгляд. Та же простота, но и все то же благородство.
Уже поднимаясь по каменным ступеням, Реджинальд заметил, с каким страхом смотрит его спутница на величественную фигуру Годрика.
Сжав ее холодную ладошку, он шепнул:
– Не бойтесь, юная леди, сэр Гриффиндор не причинит вам вреда. Это самый добрый волшебник, которого я знаю! Он сможет лучше всех позаботиться о вас.
Девочка храбро выставила подбородок вперед, что немало позабавило Бирсета. Он придержал для нее дверь, переступая порог дома. И вдруг испытал облегчение, потому что скоро, наконец, перестанет нести бремя заботы об этой юной особе.
* * *
– Ну, дружище, за встречу! – голос сэра Годрика Гриффиндора разносился по кухне.
Комната была просторной, без изысков: с каменным полом и огромным дубовым столом посредине. Окон не было, так что пары и запахи скапливались под потолком и перемешивались. Из-за духоты сэр Бирсет развязал ворот рубашки, обнажив красную шею в складках. Он поднял кружку с хересом в ответ на призыв Годрика и разом ее опустошил.
– Я еще не успел здесь обустроиться в этот приезд, – словно извиняясь, вдруг произнес Годрик, обводя взглядом помещение.
– Значит, мне повезло, что я застал тебя? – улыбнулся сэр Бирсет.
– Да, мой друг, – ответил Гриффиндор, и взгляд его помрачнел, – но боюсь, что я не задержусь здесь надолго, скоро отбываю в Шотландию.
– Понимаю, – закивал сэр Реджинальд, – жить в Англии опасно, особенно здесь, в Кенте. Времена сейчас беспокойные.
– Поверь мне, жить в Шотландии с тетей Матильдой еще опаснее, можно тронуться умом, – невесело рассмеялся Гриффиндор, снова наполняя кружки, – только и слышны ее вечные причитания.
Реджинальд хмыкнул в ответ. Годрик продолжил:
– Я скоро уеду. Потому и обустроил лишь самое необходимое – кухню да спальню.
Он помолчал, уставившись на массивную кружку.
– Знаешь, Реджинальд, этот дом опустел без Анны. У меня нет сил им заниматься. – Доверительно посмотрел на друга Гриффиндор. – Да и служить королю в Шотландии или улаживать дела нормандского двора я тоже устал. Придворная жизнь мне не по душе. Бесконечные игры за престол, кровопролитие из-за жадности и глупой мести, разве в этом есть смысл? Мне уже больше тридцати, я хочу сделать что-то значительное. Хочу путешествовать, узнать другие места. Тем более, – тихо добавил он, – мне больше нечего терять…
Сэр Бирсет вдруг громко поставил кружку на стол:
– Ты хочешь путешествовать, Годрик? Что ж, выходит, я зря приехал! Я говорил, что у меня к тебе дело. И рассчитывал, что ты поможешь мне его уладить.
Он невольно перевел взгляд на девочку, которая сидела с ними за столом и ела горячую похлебку. Она делала вид, что занята своими мыслями, но тщательно вслушивалась в разговор.
– Знаешь, кто она? – понизил голос сэр Бирсет. Годрик тоже кинул беглый взгляд на юную гостью и мотнул головой.
– Дочь Трискета и Розалии Рейвенкло. Их не стало неделю назад. На них напали в лесу. Неизвестно, кто это был – волшебник, маглы или оборотни, – Реджинальд перешел на шепот, – их нашли разорванными на кусочки. Это их единственная дочка – Ровена.
Повисла зловещая тишина. Годрик потрясенно молчал. Трискет и Розалия были ему как брат с сестрой, они дружили с детства и выросли вместе. Но вот уже много лет Гриффиндор ничего не слышал об этой супружеской паре, особенно о том, что у них родилась дочь! Гриффиндор оценивающе посмотрел на Ровену, пытаясь найти в ее лице сходство с чертами родителей, но лишь отметил про себя, что ни у кого еще не видел таких глубоких глаз, не по-детски понимающих. Юная волшебница выдержала его взгляд, сжав в пальцах ложку. Ей было страшно (Мерлин, как страшно!) в присутствии этого большого и громкого мужчины с яркой рыжей шевелюрой, но она старалась не подавать вида.
– Вот, – нарушил молчание Реджинальд, – тебе осталась записка от ее кормилицы. Сама она отказалась заботиться о ребенке, говорит, что слишком стара, да и живет среди маглов.
Гриффиндор погрузился в изучение пергамента, в то время как сэр Бирсет продолжал:
– Девочке нужен учитель, который покажет, как обращаться с магией. Из нее может выйти способная ученица. А из тебя – отличный наставник!
С минуту Гриффиндор пристально смотрел на сэра Бирсета. Затем перевел взгляд на затаившую дыхание Ровену. И покачал головой:
– Нет, я не могу, Реджинальд. Это безумие. Почему я?!
– Потому что ближе тебя у Розалии и Трискета не было друга. Я думаю, они бы были счастливы, что ты принял их ребенка.
– Да мы не виделись много лет! – повысил голос Гриффиндор, во взгляде загорелось возмущение. – Они даже не сообщили мне, что у них есть ребенок! Да, мне жаль, что их больше нет, но… это слишком неожиданно, – он вскочил, с грохотом опрокинув стул. – И ты заявляешься и предлагаешь мне такое! Разве ты не знаешь про мою непростую ситуацию?
В волнении Годрик прошелся по кухне под пристальным взглядом друга.
– Я не могу взять на попечение ребенка! У меня есть обязательства! Ты же знаешь, что я…
– Я уже не ребенок, – перебил его высокий звонкий голосок.
Реджинальд и Годрик в изумлении уставились на Ровену, которая до сих пор молчала.
– Я не ребенок, – повторила она и поднялась. В руках она крепко сжимала ложку, сама того не замечая. – Я понимаю вас, сэр Годрик. Я… могу пожить и с кормилицей. Все равно не хочу здесь оставаться.
Рыжие брови Гриффиндора взметнулись вверх:
– Вам хотелось бы уехать, юная леди? Я напугал вас?
Бирсет бросил на Ровену обеспокоенный взгляд.
Она вздернула подбородок:
– Напугали? Нисколько. Но я не хочу быть вам обузой. Мои родители… – она замялась на секунду, но потом мужественно продолжила: – Родители ни разу не рассказывали мне о вас, поэтому мы с вами чужие люди. У вас много планов и непростая ситуация… вы сами так сказали.
Она неуверенно взглянула на Бирсета, и тот прыснул:
– Наша Ровена за словом в карман не лезет!
Ровена смущенно улыбнулась в ответ. Взгляд Годрика неожиданно потеплел. Он задумчиво посмотрел на девочку, словно на ум ему пришла какая-то давно забытая мысль. И повернулся к другу:
– Что ж, Бирсет, ты хотел меня убедить, и в одном ты прав. Эта девица далеко пойдет! Думаешь, я справлюсь с ролью наставника?
Он пересек комнату и подошел к Ровене, на чьих щеках вспыхнул румянец:
– Если позволите, леди Рейвенкло, я с удовольствием возьмусь за ваше воспитание.
Годрик протянул ей руку. В напряженной тишине под пристальным взглядом сэра Бирсета Ровена смотрела на нее, словно борясь с собой. А потом протянула свою в ответ и пожала широкую красную ладонь сэра Годрика Гриффиндора.
* * *
Сэр Реджинальд оказался прав: Ровена была способной ученицей, а Годрик – талантливым наставником. Жизнь потекла в поместье Гриффиндор как скоростная метла, когда в нем появилась юная волшебница. Вот уже три года каждый день, исключая праздники, они занимались волшебными науками. Ровена привыкла коротать свои дни за учеными книгами. И лишь удивлялась, как много знает ее наставник. К сожалению, он мало рассказывал о себе. Ровена знала только, что до жизни в Кенте сэр Гриффиндор обитал в Шотландии с многочисленными родственниками и престарелой тетушкой. Затем женился и перебрался в Англию, где часто появлялся при дворе короля Эдуарда. Помимо волшебных наук и латыни Гриффиндор кинулся обучать подопечную и боевому искусству.
«Книги – это полезно и благородно, но владеть мечом в наши дни – необходимость», – поговаривал он. Ровена не осмеливалась возражать наставнику. Фехтование пришлось ей по душе и лучше закаляло характер. Уже через пару месяцев она в совершенстве знала самые главные комбинации.
«Выпад, шаг вперед, защита, поворот… Еще шаг… Еще один удар…» – повторяла она на очередной тренировке. Но сама не заметила, как споткнулась и оказалась на земле. Тяжелый меч выпал из онемевших пальцев, скрывшись в траве. Лезвие другого клинка сверкнуло над ней и замерло у ее горла. Ровена ощутила холод металла и зажмурилась.
– Сколько можно? – прогремел недовольный голос сэра Гриффиндора. – Я сотни раз говорил, что нельзя чувствам брать верх над разумом! Важно замечать все детали, даже корень дерева под ногами.
Ровена отряхнулась и подобрала свой меч. Эфес клинка лег в ладонь приятной тяжестью. Но предплечья ныли от насыщенной тренировки. Благо, пожалев подопечную, сэр Годрик наложил на меч чары, которые делали его в два раза легче.
– Неважно, держишь ты клинок или волшебную палочку, терять концентрацию нельзя! – донеслись до нее слова сэра Годрика, который заканчивал свою тираду.
Девушка тяжело вздохнула. Присев на траву под деревом, она расстегнула плотный воротник камзола. Ровена всегда надевала мужское платье, когда сэр Гриффиндор обучал ее фехтованию или верховой езде.
– Что ж, я вижу, ты устала, – покачал головой волшебник. – Займемся защитными заклинаниями в следующий раз.
Часто их тренировки включали и боевые чары. Сэр Годрик учил чувствовать магию в малейших проявлениях. Особенно в том, как берешь в руки волшебную палочку. Девушка дотронулась до своей, которая была заткнута за пояс, словно убеждаясь, что с ней все в порядке. В древних магических родах волшебные палочки передавались из поколения в поколение. Простолюдины никогда не смогли бы позволить себе такой роскоши.
– Закончим на сегодня, – подвел итог сэр Годрик. – Вечером у нас будут гости, тебе нужно подготовиться к ужину.
Это означало, что Ровена должна переодеться в платье. Девице подобает иметь приличный вид, когда она садится ужинать или читает ученые книги. Такие наставления присылала в письмах старая тетка Годрика – леди Матильда.
Ровена не возражала сменить наряд, если это позволит ей быть на званом ужине. Она обожала, когда благородные господа собирались в доме сэра Гриффиндора. Мужчины пили херес, которым Кент славился на всю Англию, и громко обсуждали положение волшебников и маглов. Они спорили до хрипоты о том, что маглы несправедливы. В любой засухе или болезнях скота они обвиняли колдовство и соседей-магов. Поэтому волшебники все чаще стали селиться отдельно.
Гриффиндор же, наоборот, держался мнения, что маглам и колдунам надо быть союзниками из-за их общего положения… Ровене было всего тринадцать, но она понимала, что речь шла об общей для всех угрозе.
Сэра Годрика волновало то, что волновало всех. Нормандцы. Чужеземцы-враги. Почему-то они зачастили на берега Альбиона. А здесь, в Кенте, так и вовсе были постоянными гостями из-за его близости к морю. Никто не мог взять в толк, зачем король Эдуард водит дружбу с этими пришельцами. Нормандцы проникали в среду саксов, валлийцев, шотландцев, как ржавчина в сталь. Они были вульгарны, их акцент ужасен, а сами они требовали, чтобы «напыщенные англосаксы» говорили на французском.
Ровена слышала от жителей ближайшей деревни, что среди чужеземцев было много ведьм и колдунов, которые владели темной магией и боевыми чарами, в отличие от непросвещенного крестьянского народа Англии. И, по словам тех самых крестьян, датчане, что полвека назад захватили Альбион, были просто само милосердие по сравнению с нормандцами.
Наведывались эти господа и к сэру Годрику по старой дружбе. Они привозили новости с большой земли, подарки и даже книги. Чему Ровена безумно радовалась, сразу забывая обо всех гадких сплетнях, услышанных о нормандцах.
Кстати сказать, книги были ее страстью. Стоило раскрыть какой-нибудь ученый труд в кожаном переплете или тяжелый фолиант с тиснением, как она теряла счет времени. Ей было интересно все, начиная с того, каким оружием владели древние римляне, и заканчивая современными знахарскими советами. Ради Ровены сэр Годрик обустроил в доме библиотеку, которая стала ее излюбленным местом. Из каждой поездки ко двору он привозил фолианты, свитки, пергаменты со сводом заклинаний, трактаты по астрономии и геометрии, кое-что из записей древних философов-греков. В основном все они были написаны на латыни, но встречались и рунические орнаменты, с которыми Ровене приходилось повозиться.
С большим усердием Гриффиндор обучал свою подопечную теории заклинаний и чар. Он даже достал ей неведомыми путями и ухищрениями редчайшую книгу «Bellicus Charmonium».
В ней были собраны практически все известные защитные и боевые заклинания. Однако, изучив ее от корки до корки, Ровена нашла там пару неточностей – это случалось с ней довольно часто. Например, занимаясь зельями, она заметила, что если в рецепте Неподвижности асфодель заменить пыльцой ночной гарцинии, что цветет в третий день полнолуния, то время действия зелья увеличивается на четыре часа. Или если чуть под другим углом взмахнуть палочкой при выполнении заклинания Левитации, поднятый предмет летит с более высокой скоростью… И, разумеется, сэр Годрик безмерно гордился малышкой-Ровеной, хоть старался не показывать этого, чтобы ее не баловать.
* * *
Ровена потянулась и сладко зевнула. Солнце приятно пригревало, уставшее тело расслабилось под успокаивающим теплом. Веки юной волшебницы налились тяжестью, а пение птиц в верхушках деревьев становилось все отдаленнее и отдаленнее… Ей надо идти, мелькнула еле заметная мысль, скоро ужин, ее ждет сэр Годрик и нужно переодеться. Но спустя секунду девочка-подросток в костюме юноши уже сладко спала, так и не убрав руки с эфеса лежащего рядом меча…
Она спала, и ей снился сон. Он был таким жутким, что разум отказывался верить происходящему: всполохи заклятий, языки пламени, смрад горевших мертвых тел… Она шла среди убивающих друг друга людей. Ровена слышала стоны боли и яростные возгласы. Лица людей были искажены от ненависти, словно гримасы зверей, в их руках сверкали мечи…
И вдруг посреди всего ужаса, как сквозь красную пелену, она увидела ее. Женщину. Лицо было знакомо. Одетая в мужское платье, женщина отчаянно сражалась. Волосы растрепались и прилипли ко лбу, мокрому от пота, лицо было испачкано кровью… Она была не одна. Рядом с ней, прикрывая со спины, сражался высокий мужчина. Его темные, почти черные, глаза сверкали гневом и решительностью, хищные черты лица заострились от напряжения, но он продолжал отражать удар за ударом с непревзойденным мастерством. На секунду он повернулся боком, и Ровене удалось разглядеть витиеватую гравировку на его клинке – две переплетенные буквы «S» в виде змей.
Взгляды незнакомого мужчины и сражающейся рядом женщины встретились, между ними сверкнула искра азарта, а затем они снова ринулись в бой. Женщина энергично взмахнула мечом, и как раз вовремя: противник уже был готов нанести ей удар…
Ровена вздрогнула и проснулась. Она тяжело дышала, сердце колотилось в груди. Видение было таким явным! Девушка подтянулась на руках, села и постепенно успокоилась. Ее меч лежал рядом, солнце играло бликами на холодном лезвии, завораживая. Она совсем не ожидала, что сумеет когда-нибудь так фехтовать, как та женщина во сне – каждое движение отточено, каждый взмах направлен точно в цель.
Вскочив на ноги, Ровена взяла меч и попыталась повторить увиденный во сне маневр. Взмах снизу, блок и снова взмах слева… Она решительно рассекала мечом воздух, наслаждаясь силой и мощью клинка. Все, как учил сэр Годрик. Волшебница так увлеклась игрой, что не услышала шагов рядом.
– Тише, леди Ровена, вы меня убьете! – раздался резкий возглас.
Она обернулась и увидела старого Тобиуса, слугу сэра Годрика. Много лет он жил в доме Гриффиндора и помогал ему во всем, несмотря на то, что был уже в годах. Его жена, толстушка Катрина, прислуживала на кухне и убирала дом.
С недавних пор сэр Годрик возложил на Катрину новую обязанность – следить за воспитанием леди Рейвенкло, и та усердно принялась досаждать Ровене назиданиями. Войдя в роль наставницы, Катрина порой читала нотации и самому Годрику о том, что не пристало-де такой приличной девице, как леди Рейвенкло, драться на мечах, как мальчишке крестьянскому!
Однако, ее слова вызывали у Гриффиндора лишь гомерический хохот.
– Сэр Годрик просил найти вас, – произнес Тобиус, – ужин подан, вы не должны опаздывать. Сегодня у нас гости, господа из Дувра.
Ровена окинула себя взглядом. Похоже, сегодня господам из Дувра придется увидеть ее в новом облачении, на смену наряда не оставалось времени. Она заспешила к дому, гадая, кто приехал к ним в этот раз. Возможно, сэр Трикси? В прошлый приезд он пообещал Ровене достать справочник по травологии…
* * *
Сэра Трикси среди приезжих не оказалось. Господ было всего двое. Одного из них Ровена знала – бельгиец Матис Ондатже, герцог валлонский. Во взгляде его черных глаз всегда читалась хитрая усмешка, от которой Ровене становилось не по себе.
Бельгийские корни и титул – это не все, чем владел герцог Матис. Его семья жила в Дувре еще со времен Кнуда Великого, но поговаривали, что в Бельгии ему принадлежит четыре замка, шесть деревень и обширные угодья с лесами и реками.
Комната, где проходили трапезы, была длинной и темной, с низким потолком и узкими окнами. Даже днем здесь горели свечи. Сэр Гриффиндор сидел во главе стола; бельгиец и второй господин разместились по бокам от него. Матис Ондатже подмигнул вошедшей в комнату Ровене, и юная ведьма неуверенно кивнула в ответ.
Она села за стол, как была – в мужском платье, стараясь не замечать неодобрительного взгляда Катрины. Та стояла чуть поодаль от стола и ждала, когда ее отпустят за неимением указаний.
– Так вот, Годрик, – произнес второй господин, которого Ровена не знала, продолжая, по-видимому, начатый разговор, – на счет короля Эдуарда. Что толку от правителя, который прячется за нормандскими юбками?
Годрик задумчиво вертел в руках свой кубок.
– Говоришь, надо держаться вместе с маглами? – продолжал незнакомец. – Но маглы боятся сказать и слова против. Они думают, что Годвин приструнил Его Величество, когда тот затесался в нормандских кругах…
– И раздарил нормандцам половину британских земель, надо заметить, – вставил герцог Ондатже, усмехаясь.
Он перевел взгляд на Ровену. Его усмешка стала чуть шире, и девушка поспешно опустила взгляд к тарелке.
При этом человеке она всегда робела, не зная, почему.
– Точно, – подхватил второй гость. – Я говорил о том же эрлу Леофвину. Чтобы он обсудил положение с епископом Одо. Он не хочет ничего слышать! Я не понимаю маглов, мы живем с ними бок о бок, и они знают о нашей магической силе. Почему бы нам не объединиться против врага?
– Это было бы кстати, – герцог Ондатже согласно кивнул. – Объединить численность маглов и наши волшебные способности.
Гриффиндор перевел взгляд с герцога на незнакомого Ровене господина:
– Ты прав, Шеклболт, только маглы с подозрением поглядывают на нас. Некоторые аббаты настраивают маглов против волшебников, называя нас язычниками. Даже то, что мы помогали им в защите от датчан, не убедило их в наших добрых намерениях! Но есть кое-что еще…
Гриффиндор вдруг замолчал, заметив, что Ровена слушает его. Она закончила ужин и внимательно следила за разговором.
– Катрина, – громко произнес он, – проводи Ровену и помоги ей переодеться.
А затем ласково улыбнулся подопечной:
– Займись наукой, милая, в библиотеке тебя ждет новенький фолиант, который привез наш добрый друг Матис.
– Правда? – Ровена заулыбалась и вскочила с места. – Спасибо, герцог!
Ондатже поднял кубок, принимая знак внимания. Его хитрая улыбка снова смутила юную волшебницу.
Выйдя из трапезной, Ровена сказала Катрине, что не нуждается в помощи. И предоставленная сама себе, прошла в холл, который соединял правое и левое крыло.
Дом сэра Годрика Гриффиндора не отличался изысканностью и роскошью ни снаружи, ни внутри. Одноэтажный, низкий, с узкими окнами и прочными стенами, он напоминал самого хозяина, крепко сбитого и не обладающего грацией.
Самым любимым местом после библиотеки у Ровены стал этот самый холл, по сравнению с другими темными комнатами здесь было больше пространства и света. Подойдя к высокому окну, она уставилась на затейливый узор из цветного стекла. Витраж был сложен в герб семьи Гриффиндоров – стоящий на задних лапах лев.
«Храбрость и сила настоящего льва!» – гласил девиз на изображении.
Ровена задумчиво обвела узор пальчиком, чувствуя холод и неровность темного стекла. Ей хотелось побыть в одиночестве и поразмыслить. Внутри росла неясная тревога из-за слов сэра Годрика, наставник явно был обеспокоен. Конечно, все эти «нормандские» разговоры, как мысленно окрестила их Ровена, велись давно, да и люди постепенно привыкли к неизбежному присутствию чужеземцев. Но в этот раз было что-то не так.
Стук внезапно начавшегося дождя по стеклу отвлек Ровену от мыслей. Дожди в Кенте постоянно перемежались с минутами яркого солнца. Наблюдая за мокрыми дорожками на окне, Ровена постаралась откинуть прочь тревожные мысли. Однако, один эпизод все-таки не выходил у нее из головы. Стоило ей прикрыть глаза, как перед мысленным взором снова появлялся лукавый взгляд проклятого бельгийца – герцога Матиса Ондатже.
______________
*I.A Linea — С новой строки (лат.)